Я про другое… Было в то время что-то такое – не знаю даже этому названия… Ты читала письма своей прабабки, которые она твоему прадеду на фронт писала, и его письма ей с фронта?
Настя:
– Я долго боялась… Боялась про ужасы войны читать… Я же и фильмы про войну смотреть не могу, и песни военных лет слушать… Меня начинают мучить угрызения совести, что я родилась в это, а не в то время. . . Будто украла я что-то у того поколения – молодость, любовь, счастье… Жизнь… Что-то великое и трагическое выпало на их долю – даже зависть какая-то… А у нас сейчас всё какое-то мелкое и комическое… Но потом решилась прочитать – и была поражена от неожиданности. В этих военных письмах не было никаких ужасов – это в такое страшное время… Письма были удивительно светлые! Там было про то, какая светлая и удивительная жизнь настанет, когда закончится война – после Победы!
Бабушка:
– Вот-вот! Потому и одержали победу в такой страшной войне… Люди верили, что своими руками будут строить для себя эту светлую и удивительную жизнь… Тогда ведь вся страна огромная – Родиной была…
Настя:
– Тогда? А сейчас что?
Бабушка:
– Сейчас… Охраняемая законом чужая собственность – вот что сейчас… А из тебя собственница никудышная. Да и прислужницы хорошей из тебя тоже не выйдет. . . Вот и говорю я, что трудно тебе жить будет – не в своё время ты родилась.
Настя:
– А по телевизору всё время говорят, что сейчас люди в храмы ходят, обряды церковные соблюдают и святость обретают. А в Советском Союзе общество бездуховным было и понятие нравственности было уничтожено воинствующим атеизмом.
Бабушка:
– Врут всё бессовестно по телевизору. И духовность, и нравственность тогда были гораздо выше, чем в нынешнее время. И люди были намного добрее. И помогали друг другу бескорыстно, если кто в беду попадёт… А теперь чужую беду весело на телефон снимают! А потом бегут во всю прыть – кто вперёд и скорее в интернете это выложит… Зато теперь стоит кому-то свечку в церкви поставить да лоб перекрестить – и уже он считается нравственным и духовным!
Настя:
– А зачем же они тогда по телевизору всё наоборот говорят?
Бабушка:
– Да откуда ж я знаю? Пойди и спроси у них, зачем они так говорят…
Настя:
– Ага, спроси у них попробуй… Теперь их все боятся – они же теперь вон какие важные! Все такие воцерковлённые, до макушки православные, носы задирают, щёки раздувают – и все поголовно с оскорблёнными чувствами!. . А моя жизнь со всех сторон неправомерная. Мне даже чувства не положены – законом не предусмотрены.
Бабушка:
– Чувства человеку не положены? Глупости! Надо ж такое придумать!
Настя вздыхает.
– Это не я придумала…
Бабушка:
– Девочка моя, у тебя большое, доброе и храброе сердце – и без ихних воцерковлений! А ты – чувства законом не предусмотрены.
Настя:
– Ты говоришь так потому, что ты моя бабушка – ты объективно судить не можешь… А вот боговеры так не считают. Неспроста же в тюрьму садить меня будут.
Бабушка:
– Тогда тем более уплывать тебе надо в свою кругосветку. На корабле своём между волнами в нейтральных водах затеряешься – глядишь, и не выловят тебя.
Настя:
– Нет, бабушка, никуда я уплывать не стану… Да и не плавают в море, а ходят… Не собираюсь я скрываться. Я уже решила. Катька вон из-за меня работу потеряла, и в тюрьму её садить собираются – и она не сломилась духом! И оператор, и псаломщик тоже. А я, выходит, предать их должна? Нет, бабушка, не могу я так… Вместе с ними на зоне чалиться буду. Да ещё один пацан с нами, который сказал, что бога нет…
Бабушка:
– Посмотри, какая настырная она! Ну а как и впрямь посадят?
Настя:
– Да и пусть садят – всё равно с меня толку никакого нету. Никому и ни чем помочь я уже не смогу… Вот если бы мама с нами была – на неё одну только и была бы надежда… Скажи мне, бабушка… Не без твоей ведь помощи мама в психиатрическую больниц попала?
Бабушка нахмурилась.
– Ольге повезло ещё, что это падение с ней случилось, пока она высоко не взлетела – а то в лепёшку бы расшиблась. Заигралась она уже своими играми… Думаю, из того что с ней случилось, она извлечёт для себя хороший урок…
Настя (тихо и задумчиво):
– А какой урок из этого должен извлечь для себя папа?. . А какой для себя урок извлечь должна Аня из того, что не обретёт семью и обречена будет на детдомовскую жизнь?. . А какой я должна извлечь для себя урок из того, что не увижу Яна и не отправлюсь с ним за горизонт под белыми… Какой, бабушка, урок все мы должны для себя извлечь?
Какое-то время бабушка напряжённо что-то обдумывает…
– Ждала я похожих слов – и готова была к ним, и боялась их… Это не то, чего я хотела… Заигралась, видно, и я своими играми…
Было видно, что она приняла какое-то важное для себя решение.
– Ладно. Коли уж наломала я дров – мне, стало быть, и выправлять всё надо… Не придётся Анечке в детский дом возвращаться. А ты с чистой совестью и спокойной душой отправишься с Яном за свой горизонт – под своими белыми парусами…
Настя:
– Нет, бабушка, я уже всё решила! Не смогу я бросить всех в такую…
Бабушка перебивает:
– Помолчи, Настасья, – сейчас я́ говорю! С тебя и в самом деле проку тут мало. А Ольга, думаю, сможет ещё побороться с православными упырями этими…
Настя:
– Но мама же сейчас…
Бабушка:
– Выслушай меня – имей терпение! Мама твоя не больна… Не больна, как это думают врачи – медицина тут бессильна. А спасти её сможешь только ты…
Настя:
– Я?!
Бабушка:
– Ты, ты… Ольга, сама того не ведая, создала тульпу – это я, – которая взяла над нею власть. Это действие тибетской магии…
Достаёт из кармана небольшой картонный квадрат.
– Возьми это.
Настя берёт.
– Что это?
Бабушка:
– В квадрате, что ты держишь в руках, начертан круг – всеобъемлющий принцип АКАШИ, порождающий четыре элемента. В середине круга – два наложенных друг на друга квадрата, которые вместе образуют восьмиконечную звезду – символ четырёх элементов в их как положительном, так и отрицательном воздействии. А в самом центре звезды – знак тульпы, – мой знак. . . Это кулихор.
Настя:
– Кулихор?
Бабушка:
– Да, мой кулихор. Сожги его. Так ты разрушишь магическую связь между мной и Ольгой – и твоя мать освободится от власти созданной ею тульпы.
Настя:
– Бабушка, а тебе это не повредит?
Бабушка (с грустной улыбкой):
– С какой же радостью я бы сейчас обманула тебя, Настенька… Но нельзя! Сжигая кулихор, ты должна знать всю правду и совершить этот ритуал осознанно. А иначе обратная сила магии не подействует… В этом кулихоре, как в яйце Кощея Бессмертного, заключены и моя жизнь, и моя смерть. Как только ты сожжёшь мой кулихор – я исчезну.
Настя округляет глаза.
– Исчезнешь? Это как это – исчезнешь?
Бабушка снова грустно улыбается.
– Ну, как Кощей Бессмертный, наверное…
Настя (в ужасе):
– Бабушка! Ты что это задумала?! Ты хочешь, чтобы я тебя убила?! И ты предлагаешь сделать это мне – убить тебя?!
Бабушка:
– Настенька, деточка, выслушай меня. Уничтожить тульпу может только человек, имеющий над нею власть. А самую большую власть над нами имеют те, кого мы любим. Больше всего на свете я люблю тебя… Думаю, ты всё поняла: ты единственный на этом свете человек, кто сможет это сделать. Кроме тебя, никто другой сделать этого не в силах.
Настя:
– Замолчи, бабушка! Слышишь, – замолчи! И не смей мне больше никогда про это говорить! Слышишь, – никогда! Ты сама-то хоть слышишь, что говоришь?! Ты что, и правда подумала, что я смогу вот так взять и убить тебя?!
Бабушка:
– Настенька, деточка… Но это единственный способ избавить твою маму от магических чар. И ты должна это сделать… И… Разве тебе легче будет сказать Ане: «Извини, девочка, ничего не получилось. Так что, дуй-ка ты обратно в детдом!»
Настя:
– Бабушка! Мне и так плохо… Да как ты могла даже подумать, что я способна на такое?! Никогда и ни за что на свете я этого не сделаю! Слышишь?! Не могу и не хочу я тебя убивать! Слышишь?! Не буду я этого делать!
Бабушка:
– А ну сейчас же прекрати свои истерики! Ишь какую моду она взяла!
Настя:
– Но, бабушка, я же…
Бабушка:
– Я же, я же… А теперь послушай, что я́ тебе скажу! Ты не думай обо мне как о своей прежней бабушке – ту бабушку вы давно уже похоронили… Я нынешняя – что-то вроде фантома… И постарайся понять меня правильно: я же всё это не в угоду кому-то, а для себя самой… У меня ведь тоже есть свой горизонт, за который я хочу шагнуть… Хочу сама узнать и испытать, что там – за этой таинственной границей, которую называют смертью… Я ведь, Настенька, страсть какая любопытная!
Настя:
– Но… Ты же умирала уже – и должна знать…
Бабушка:
– Та смерть была частью магического обряда… А я хочу испытать на себе настоящую – природную смерть!
Настя (с горьким сарказмом):
– Что, опять в свой блаженный рай собралась?
Бабушка:
– В рай?. . Ох, Настя, чувствую я в этом какой-то подвох… Вера в бога запрещает человеку слушать свою совесть… Когда Адам и Ева вкусили с древа познания добра и зла – древа совести – и обрели совесть: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги» – бог изгнал их из эдемского сада. Богу нужно, чтобы люди не совесть свою слушали, а чувствовали великую вину перед ним – богом! Вина же – в ослушании и неисполнении заповеди. А в библейских заповедях-инструкциях при желании белое можно преподнести как чёрное, а чёрное – как белое.
