И зависит оно от тех решений, которые мы сегодня принимаем. А настоящая наша реальность сложилась из наших поступков и принятых нами решений в прошлом… Вот я и вспомнила, как ездила по путёвке отдыхать в Турцию. И была у нас там морская прогулка на катере…
Ольга:
– Ой, мама! Да наизусть мы уже знаем про твой вояж в эту Турцию. И про морскую прогулку на катере тоже наслышаны…
Софья Семёновна:
– Про морскую прогулку вы, может быть, и наслышаны, а про букинистический аукцион вы не наслышаны – про это я никому не рассказывала. И Насте тоже ничего не говорила. А теперь скажите мне, откуда могла прийти Насте в голову эта, как ты говоришь, сказочная история про старинный манускрипт?
Мария:
– А что, у вас и в самом деле есть этот манускрипт?
Софья Семёновна:
– В том-то и дело, что нет у меня никакого манускрипта. А в Настиной голове есть! Откуда он там взялся – у неё в голове-то? А ведь и у меня мог бы он быть… Если бы я не покатила на катере в открытое море, а попёрлась бы на аукцион. Я ведь тогда долго решала: колебалась между прогулкой и аукционом – они совпадали по времени. И наобум как-то дунула в море, а потом жалела всё, что аукцион пропустила… Вот я и думаю, а что было бы, если б я пошла на аукцион и купила там старинный манускрипт?. . А случилось бы, наверно, то, что у Насти сейчас в голове! За манускриптом наверняка охотился господин в чёрном, а я бы его опередила… Потом состоялась бы между нами сделка: он мне акции иностранной компании, а я бы ему манускрипт завещала после своей смерти. Вот и причина для приезда барона Чёрта в наш город, а с ним и его слуги Ганса. К Гансу приехал бы его племянник Ян за драгоценной картой. А Настя пошла бы выручать девочку Аню из плена барона – тогда бы и встретились Настя и Ян! И почему бы потом Яну и не найти сокровища барона Унгерна и не купить или построить для Насти парусную бригантину? А?!
Ольга:
– Чтобы связать в этой сказочной истории концы с концами, нужно одно очень важное недостающее звено, мама. Нам с тобой ещё надо было стать лютыми врагами…
Софья Семёновна:
– А может и стали бы врагами… Кто знает, как бы всё повернулось, если бы ты бросила свою адвокатуру и перешла работать в мой бизнес – помнишь, как я сманивала тебя?. . Выходит, что и ты в прошлом сделала свой выбор, когда не подчинилась моей воле и поступила по-своему – приняла решение, которое и повлияло каким-то образом на сценарий дальнейшей жизни…
Мария:
– Послушайте! А ведь и у меня в прошлом было распутье, когда я долго колебалась: отправлять дочку в православный детский лагерь или нет. А потом муж стукнул кулаком по столу – я и согласилась с ним: не отправила… И доченька моя – может быть только поэтому – сейчас жива и здорова. А иначе – тьфу-тьфу-тьфу – я бы точно пошла убивать того попа… И судили бы меня, и муж бы от меня ушёл, и плакал бы мой театр, и некуда было бы мне податься, кроме как в потомственные ведьмы – всё как в Настиной истории… Но она-то об этих возможных вариантах ничего не знала! Откуда тогда взялось всё это в её голове?
Софья Семёновна:
– А я что говорю?!
Мария:
– С другой стороны, черносотенцы и хунвейбины православные не разгромили же выставку картин Олега.
Ольга:
– Не успел он написать эту картину – Вещего Олега с волхвами… А уже и эскизы были – в мастерской своей где-то прячет… Потащила я его на море отдохнуть. Тоже ведь долго сомневался и колебался – не хотел от работы отрываться. Еле его уговорила. А когда приехали с ним на море – он там морскими пейзажами увлёкся. Сейчас вместе с другими своими шедеврами показывает в Шанхае гражданам китайского народа… А к Вещему Олегу с волхвами планирует всё-таки вернуться…
Софья Семёновна:
– Значит, ещё не вечер – разгромят ещё эту его картинку наши блюстители нравственности и святости – с налитыми кровью и ненавистью глазами.
Ольга:
– Кстати, о сюжете ненаписанной картины не могла Настя знать – Олег не любит незавершённые работы показывать. Я и то случайно узнала…
Софья Семёновна:
– Ну а я что говорю? Взялись же откуда-то в её голове эти волхвы с Вещим Олегом…
Ольга:
– Она же на телевидении была. Говорит, что встретила там телеоператора, который якобы с Катькой был на освящении нашего дома…
Мария:
– Ну вот! До этого они же не были знакомы! Как она его узнала?
Ольга:
– Но он-то её не признал!. . Да и самой Катьки-журналистки вообще нет на телевидении!. . Бегала по книжным магазинам и библиотекам, в интернете лазила – искала всё книгу «Кукла вуду, манускрипт, Гавриил и дурочка». Нет такой книги!. . И в детский дом не один раз она ходила – и не нашлось там именно той девочки Ани! И того псаломщика в церкви тоже она не нашла…
Мария:
– Настя их искала в этой – нашей – реальности… Да не стала просто эта Катька поступать на журфак, а занимается сейчас спокойненько где-нибудь своей любимой литературой. А девочка Аня… У нас же, в конце концов, не единственный в стране детский дом… А может в этой – нашей – реальности она вообще не попала в детдом. Живёт себе счастливо и без забот с мамой и папой – другой сценарий жизни у неё в этой реальности! А псаломщика… Да скорее всего, посадили его уже за хранение экстремистской литературы – обличающих церковь творений Льва Толстого.
Ольга:
– И кладоискатель Ян… Мне надо было позвонить тебе, чтобы ты навела справки о нём там, в Австралии.
Мария:
– Да почему он должен жить сейчас в Австралии? Мало ли где его теперь по свету носит. Может, в каком-нибудь Сингапуре сейчас на каком-нибудь траулере рыбку ловит. Или курит бамбук себе на необитаемом острове, если клад нашёл… И даже если бы я и нашла его в Австралии – что бы я ему сказала? Не знает он никакой Насти в этой реальности и ни разу с ней не встречался – не приезжал он в наш город к дяде за картой! У него тоже другой сценарий жизни…
Ольга:
– Да это я и сама уже не соображаю, что несу… Из-за Насти всё – мне же смотреть на неё больно!
Софья Семёновна:
– Да у меня у самой сердце кровью обливается! Она же верит, что всё на самом деле было – и всю себя вконец уже извела… Каждый день теперь ходит к скверу, что возле особняка, который, по её убеждению, барон Чёрт в аренду снимал. И подолгу сидит там на лавочке… Надеется, видно, встретить там кого-нибудь из тех призраков, которые у неё в голове живут…
Мария:
– А кому он принадлежит, особняк тот?
Ольга:
– Так по телевизору же… А, ты же в Австралии гастролировала… Особняк принадлежал какой-то бизнес-вумен – сама она не жила там, а сдавала в аренду богатым приезжим. Особнячок приглянулся депутату Государственной думы и лидеру общественно-религиозного движения «СВЕТ ПРАВОСЛАВИЯ» Верхоглядову. Хозяйку он подвёл под банкротство, задействовав весь свой административный ресурс, а особняк купил за бесценок… Видела б ты, какой пышный обряд освящения он там устроил! Из самой Москвы гости пожаловали – сливки и цвет федерального православия! А с какой помпой телевидение освещало это событие – всё было представлено, как яркий наглядный пример духовного возрождения страны!
Мария:
– А в Настиной альтернативной реальности Верхоглядов был сенатором. И движение его называлось: «УДАР ПРАВОСЛАВИЯ». А тут, значит, решил возглавить «СВЕТ ПРАВОСЛАВИЯ»… Чувствуется что-то парадоксальное в этом названии: всё равно что белая чернота или чёрная белизна…
Ольга:
– Ничуть. СВЕТ православию дают церковные свечи. Точнее – их рентабельность. Торговля церковными свечками приносит православной церкви полторы тысячи процентов чистой прибыли. Только торговля наркотиками приносит ещё такую прибыль.
Мария:
– Не зря, значит, отец Фёдор из «12 СТУЛЬЕВ» о свечном заводике-то мечтал… Сценарии жизни меняются, а хобби скупать дома за бесценок у Верхоглядова остаётся неизменным – и в той, и в этой реальности внакладе он не остался…
Софья Семёновна:
– Он-то не остался… А вот моя родненькая дурочка и в той, и в этой реальности будто распятая осталась… Я и образумить её уже пыталась. Говорю ей: «Настя! Ну, что ты ходишь туда всё время и сидишь там часами на той лавочке?» А она мне: «Память какая-то – о чём-то близком и бесконечно дорогом – тянет меня туда… Там осталось сердце моё – и болит, болит, болит…». Я говорю ей: «Не повстречаешь ты уже там никого из своих знакомцев, которые в голове твоей образовались, – не придут они к тебе никогда». И знаете, что она мне ответила? Говорит: «Теория вероятности – самая несостоятельная из всех существующих в этом подлунном мире теорий». Во! И откуда только выражений таких нахваталась?. . Я говорю ей: «Настенька, ты же сама себя всю уже измучила. Ну перестань ты уже душу-то свою терзать». А она и говорит мне: «Нет, бабушка, наоборот. Я приду туда, сяду на лавочку, закрою глаза – и душа моя будто невесомой становится, отрывается от земли и улетает за горизонт… А откуда-то из далёкого далека доносится до меня что-то до боли знакомое и родное… И тогда мне легко-легко на душе становится!» – «Да что же там до тебя из того далека доносится-то?» – спрашиваю. А она смотрит на меня и как-то грустно-грустно так улыбается мне. А потом тихо так и говорит мне: «Эхо светлой печали…»
Ольга:
– Эхо?
Мария:
– Светлой печали?
Софья Семёновна:
– Да. Так и сказала. Грустно так улыбается и говорит мне: «Эхо светлой печали…»
Воцарилось молчание. Для продолжения разговора никто из них не находил нужных слов – и они сидели теперь в тихой задумчивости…
И только с улицы, откуда-то из далёкого далека, через распахнутые окна доносилась занесённая вечным странником бродягой-ветром до боли знакомая мелодия стародавней песни – Я люблю тебя, Жизнь…
© Сергей Степанович Ландик. Благовещенск.
.