- А я говорил, кто стучал в окно?
     - И кто же?
     - Собака. 
     И Янковский зашагал по снежному покрову, по великому уравнителю земных дорог.  Не было ни аллей, ни тропинок, ни газона - только снег.  Ветер стих, и редкие декоративные фонари выхватывали из ранней тьмы контуры боевого вертолета.  Едва выйдя за порог психологического центра, Станислав, расправив плечи, сбросил с себя груз человечности, утопая по колено в сугробах, и пошёл к вертолету с величием настоящего польского маршала, ведущего в последний бой свою армию крайову. 
     Озёрская сверилась с внутренним расписанием: сегодня пациентов больше не будет.  Свобода! Настолько юрко, насколько позволяла ее бочонкообразная комплекция, Света наполовину нырнула в свой кабинет.  Балансируя на самом пороге, она потянулась к угловому шкафу, спешно сорвала с вешалки зимнюю шубу.  Оставалось только ударить по выключателю. 
     - Здравствуйте, Светлана Александровна. 
     Под тяжестью шубы, внезапности, постбальзаковского возраста и просто лишних кило лучшая психотерапевт страны рухнула.  К счастью, с высоты своего совсем небольшого роста падать ей было нисколько не опасно.  Шуба только смягчила падение. 
     - Лера? - недоуменно посмотрела врач на стажёрку.  - У тебя разве сегодня рабочий день?
     - Ну, в общем-то, нет, - потупила глаза серая мышка.  - Я просто решила, что присутствие здесь само по себе очень полезно для процесса обучения.  К тому же, администратор уже ушёл, кто-то должен был его подменить. 
     - Уже ушёл?
     - Но время-то сколько. 
     Озёрская призадумалась.  Да, она идеально помнила сетку расписания, интервалы между пациентами, периодичность их посещений и даже склонность каждого к опозданиям (или приходам заранее).  Но вот беда, начало временной матрицы всё время сбивалось, требуя иногда повторной калибровки.  Врач-психотерапевт высшей категории чувствовала ход времени интуитивно и никогда не пропускала никаких важных событий.  Но положение стрелок на циферблате всегда было для неё тайной за семью печатями. 
     - Спасибо, Лера. 
     А что она еще могла сказать? Эту аспирантку из московского НИИ психиатрии сюда устроил Игнатий, худший друг и лучший коллега.  Сама девочка была из какого-то весьма богемного семейства, что одно уже ставило большой жирный крест на ее возможной карьере.  Такие редко умеют общаться с людьми, но еще реже умеют общаться с пациентами.  Да еще невзрачная внешность… Хотя кто бы говорил?! Уж не Светлана ли? На которую к сорока пяти годам свалился снежный ком из диабета, раннего климакса, проблем с поджелудочной и семейных конфликтов? Видок, прямо скажем, у светила мировой психотерапии был не очень.  То-то же… Но у Светы было Имя.  И клиенты, которые впервые пришли к ней на прием еще в далеких девяностых.  Скоро эта клиентская база будет сметена ходом времени или случайной политической бурей - и всё.  И никаких новых пациентов у Озёрской не появится.  Если она сама доживет до этого момента. 
     - Светлана Александровна, а можно я тут на ночь останусь? - Озёрская вернулась из своих раздумий в реальность, с брезгливостью обнаружив там Леру, стоящую на том же самом месте в той же позе.  - Замело, я…
     - Если не боишься больших темных пустых зданий, то сколько угодно, - Света умела казаться дружелюбной, чем в последнее время приходилось активно пользоваться. 
     Стажёрка коротко тряхнула головой, как лошади отмахиваются от назойливых мух и дурацких вопросов.  Не то, мол, у неё образование, чтобы темноты бояться.  Ну-ну.  Наивная.  Везет же некоторым. 
     Озёрская молча покинула здание центра и выбрала свою любимую тропинку, которая петляла по всему парку, огибая замершее озеро.  Да, именно так психологический центр получил своё название.  Не в честь же себя его называть, право слово.  Сам парк находился на севере Москвы, примыкая непосредственно к тимирязевскому лесу. 
     Света не любила столицу.  Если бы не территория, отгороженная от внешнего мира, она ни за что бы не переехала сюда.  Но настойчивые и благодарные клиенты немного скинулись и выкупили кусок лесопарковой зоны и построили там двухэтажное здание центра.  К планировке господа пациенты подошли с особой тщательностью властных конспирологов.  Система маленьких комнат ожидания, двойных выходов, взаимное расположение кабинетов - и никаких тайных подземных ходов не нужно, чтобы уйти незамеченным.  Не так давно на территории центра появилась парочка вертолетных площадок: элита, к радости московских водителей, наконец-то массово переместилась поближе к небесной тверди. 
     Отсюда не было слышно шума машин, не было видно огней большого города.  Только вековые сосны и бесконечное белое безмолвие. 
     Озеро здесь появлялось всегда внезапно.  В какое бы время суток, каким бы маршрутом ни прогуливалась Света, водоем раз разом становился небольшим сюрпризом.  Деревья даже не думали расступаться, тропинка не совершала никаких резких поворотов.  Просто в какой-то момент под ногами вместо мягкого снежного покрова оказался толстый слой льда. 
     Не склонная как-то ценить здоровье или жизнь (по собственным меркам, уже слегка затянувшуюся), Светлана побрела напрямик. 
     До противоположного берега оставалось всего несколько метров, когда женщина заметила следы.  Цепочка свежих вмятин на снежном покрове выныривала из-за деревьев, откусывала от замершего озера небольшой кусок и продолжала движение параллельно главной аллеи. 
     В парке хватало ручных оленей и прочей безопасной и общительной живности.  Для зверья были организованы теплые домики и кормушки, однако никаких ограждений или клеток не предполагалось.  Все особи были выведены в особом питомнике, специализирующемся на форсированной доместикации.  Там на протяжении нескольких поколений отбирали оленей, наиболее доверчиво и дружелюбно относящихся к человеку.  Не только оленей, но и лисиц, горностаев и другую живность.  Поэтому парк казался раем, где всякая тварь божья сама лезет играть и общаться с посетителем совсем не ради кормежки.  Жаль, что пациенты почти не обращали внимания на красоту природы. 
     Но таких следов Света еще не видела.  Это были просто крупные углубления в снегу цилиндрической формы, без всякого намека на отпечаток копыта, лапы или человеческой ноги.  След шёл плавно, двойной равномерной цепочкой.  Озёрская, по молодости часто сопровождавшая мужа на охоте, повидала много разных следов.