- А как это, интересно, без выгоды собаку научить трюки выполнять?
     Вот черт дернул Озёрскую задать именно этот вопрос! Страх ведь уже совсем ушёл, уступая место философскому спору обо всё и ни о чём.  И спор бы растянулся до самого утра, и снопы солнечных лучей, отраженных от чистых сугробов, не оставили бы от ночного фантома и клочьев шерсти. 
     Но Света спросила про собаку.  И порыв ледяного дикого ветра заставил оконные стекла задрожать, взвыть.  Свет заморгал.  Но не было сил реагировать на эти дешёвые фокусы матушки-ночи.  Семен Леонтьевич продолжил свою мысль, словно не было за стенами ни мрака, ни ветра, ни странного зверя. 
     - Дрессура - это одно.  Живность не ищет выгоды, она просто выучивает, что за такое-то движение дают столько-то еды.  И не одна животина не будет бегать по городу и искать себе вакансию в цирке.  А наш зверь ищет.  Что-то он от нас хочет.  И оленя он загнал просто так, ради развлечения. 
     - Может, он и нас хотел напугать?
     - Если хотел, то у него получилось.  Я чуть вслед за оленем на тот свет не отправился. 
     В дверь постучали. 
     - Это что еще за шуточки? - изменился в лице Семен Леонтьевич. 
     Озёрская сама была на грани, но вовремя сообразила. 
     - По-моему, это Лера. 
     - Какая еще Лера?
     - Стажерка наша.  Остается здесь иногда на ночь.  Не выгонять же ее в метель, правда? Открыто!
     Едва девушка перешагнула порог, Света поняла: придётся отпаивать еще одну дичь.  Еще не загнанную, но уже запуганную. 
     - Здрасссьте, - прошелестела мышка и, зябко кутаясь в шерстяное одеяло, с ногами залезла в большое кресло-ракушку.  - Как хорошо, что это Вы. 
     - Что уж тут хорошего? Ночью торчать в центре.  Это я про себя, конечно же! - чтобы в очередной раз не раздражаться на стажёрку, Света сфокусировала весь свой сарказм на ни в чем не повинном виски.  Напитку пришлось быть весьма осторожным, чтобы предоставить себя в нужной концентрации и заслужить снисхождение психотерапевта. 
     - Просто я подумала, что у меня сон слегка затянулся. 
     - И что же тебе снилось? Надеюсь, не компания психотерапевтов-алкоголиков?
     - Вовсе нет.  Всего лишь стук в окно. 
     Света и Семен Леонтьевич переглянулись. 
     - Тебя разбудил стук? - уточнила Озёрская. 
     - Вовсе нет! - хорошо бы, если кто-то отучит эту девчонку драматически шептать.  - Мне этот стук приснился.  Я же говорю, сон затянулся.  Мне снилось, что я сплю в кабинете на первом этаже. 
     - Ты там и спала!
     - Да, но я видела себя как бы со стороны.  Это было так необычно.  И вот я лежу и слушаю тишину.  А потом вдруг тук…
     Неуместная пауза. 
     - Тук-тук? - подсказала Света. 
     - Нет.  Это был одиночный тук.  Такой мягкий, едва слышный.  Но мне становится страшно от этого тук.  Я тоже ждала продолжения.  Чтобы это было тук, тук-тук. 
     Лера сладко зевнула.  Издевается, что ли? Им тут не до тибетских загадок.  Пусть еще скажет, что ей приснился хлопок одной ладони. 
     - И что же, барышня, Вы решили найти хулигана? - подсказал Семен Леонтьевич.  Но Лера уснула прямо в кресле-ракушке. 
     - Вот ведь нервная система, - с завистью покосилась на соню Озёрская.  - А мне теперь до утра куковать. 
     - Не знаю, как тебе.  Но я точно не выйду, пока не взойдет солнце и пока здание не оцепит конвой с овчарками. 
     - Даже так?
     - Ты меня удивляешь, голубушка! Да тут любая угроза пациентам будет трактоваться как государственная измена.  И закроют нас.  Надолго. 
     - Ну бегает какой-то зверь со странными следами. 
     - Ты зверя видела?
     - Мельком.  Когда Вы в него лопатой кинули. 
     - И куда же он делся?
     - Перепрыгнул через елочки. 
     - Душа моя! Да эти елочки высотой полтора метра, не меньше. 
     - Для оленя это проблема?
     - Если есть место для разгона, то не проблема.  А наш зверь сиганул с места.  И сдались тебе эти олени! Олень не так прыгает. 
     Озёрская промолчала.  Действительно.