Исключено. 
     - Почему Вы так уверены?
     - Дайте подумать. . .  Уж больно ухоженным он был.  Шерсть такая роскошная, густая, чистая.  Ни колтунов, ни грязи. 
     - Значит, это был пёс кого-то из жителей?
     Станислав почувствовал себя контрабандистом, которого резко окрикнули уже после перехода границы.  Несколько минут он молчал. 
     - Там не было других жителей, - пробормотал он.  - Вернее, я их не помню.  Нет.  Не так.  Их точно не было.  Я вижу брошенные дома, поросшие сорняком дворы, засыпанный колодец.  Запустение и разруха.  И наш дом, как последняя надежда на спасение. 
     - И как же прадед там жил?
     - Путники.  У нас иногда останавливались разные странные люди.  В оплату ночлега они приносили продукты, инструменты, одежду.  Иногда выполняли какую-то тяжелую работу по дому.  Кто-то из них научил меня говорить по-польски. 
     - Они тоже видели собаку?
     - Думаю, именно из-за собаки они были вынуждены у нас останавливаться.  Переждать время, пока зверь не уйдет. 
     - Вы вчера сказали, что собака стучала в окно. 
     - Не могу сказать точно, - на лице пациента развернулась баталия сомнений и озарений.  - Просто помню, как во сне слышал тук.  Понимаете? Просто тук.  Как будто что-то мягкое бросили в окно. 
     - Что бросали? - Света вгляделась в бурое пятно на стекле.  - И почему нельзя было просто постучать?
     - Собака не могла стучать.  Не представляю, как она вообще могла ходить. 
     - Да почему?
     - Не помню.  Что-то в ней бросало вызов законам природы.  Я не помню, чтобы собака издавала какие-то звуки, чтобы она ходила или хотя бы скалила зубы.  Я точно помню только роскошную чёрную шерсть.  И смертную тоску. 
     - Значит не страх.  А тоска.  И потребность в защите.  Вы остались без родителей, вот и создали для себя большой лохматый тотем.  Который смог бы защитить Вас.  Точнее Ваш дом, Вашу территорию. 
     - То есть я придумал себе эту большую плюшевую игрушку?
     - Ну практически, - уклонилась от прямого ответа Света и сменила тему.  - А пес приходил только зимой?
     - Именно.  Особенно после больших снегопадов.  Темные, долгие зимы…
     - Тем легче объяснить тоску, - кивнула Света.  - Интересно, а если бы сейчас собака и в самом деле сидела у окна, Вы бы вышли к ней?
     Секунда напряжённого молчания.  Янковский что-то нарисовал перед мысленным взором. 
     - Не знаю.  Конечно, было бы интересно.  Узнать.  Что оно такое. 
     По дорожке прошёл офицер, ведя на поводке большую кавказскую овчарку.  Зухрой служба безопасности гордилась по праву.  Отличный нюх, идеальное послушание, выносливость.  А главное - никакой агрессии к посторонним.  Пока не прозвучит соответствующая команда, разумеется.  Но Озёрскую сейчас волновал окрас служебной собаки: иссиня-черная шерсть. 
     - А пойдемте, я Вас кое-с-кем познакомлю!
     Спустя пару минут Зухра обнюхивала полуживого от страха Янковского.  Еще спустя минут пять мужчина совладал с собой и под внимательным взглядом Светланы погладил псину.  Хвост овчарки превратился в снегоуборочный вентилятор. 
     - Какая прелесть! - наконец сказал Станислав. 
     - Можно поздравить? - поинтересовалась Света.  - Уходит тревога, уходят и страхи?
     - Спасибо Вам, Светлана Александровна! Я, кстати, с самого начала понимал, что выдумал своего визитера.  Просто хотел понять причину. 
     Янковский достал бумажник и отсчитал нужное количество рыжих купюр. 
     - И как же Вы это поняли?
     - А он опять стал ко мне во сне приходить.  Я ведь почему просыпался среди ночи?
     - Потому что у Вас велосипеда не было. 
     - Да.