Он алхимик, а не изнеженный городской маг.  Он дышал такой отравой, от которой у любого другого слизистая шла пузырями, растрескивалась и лопалась.  А периодически случавшиеся взрывы в лаборатории? Сколько их было? Его кожа, попадая под воздействие самых разных, зачастую сильно нагретых реагентов – не слезала, а лишь закалялась.  Несколько уродливых обширных шрамов не в счет, то было по молодости.  Хотя. . .  можно сколь угодно долго тешить самомнение и фантазировать, но от этого все равно ничего не изменится - шариков все рано нет.  Поэтому оставалось полагаться лишь на собственные скромные и порядком израсходованные силы. 
     Вивьен лежал и пытался выровнять дыхание.  Руки дрожали.  Он ощущал под собой шевеление корней, и это было отвратительно.  Однако сил, чтобы подняться, у него все еще не было.  Поэтому с некоторыми неудобствами приходилось мириться.  Тем более что никакой враждебности сами по себе ни колонны, ни их корни не выказывали. 
     “Мили, - медленно и неуклюже ворочались в голове мысли.  - Надо вставать и искать Мили”, - очень уж не нравились алхимику настойчивые упоминания Обращенной о Пастырях.  Какие-то знания об этих созданиях вертелись в переполненной и взбудораженной памяти, но каждый раз, когда алхимику казалось, что он ухватывает самую их суть – они вновь ускользали.  Одно лишь чувство опасности засело накрепко и никуда не уходило. 
     Вивьен окинул взглядом лежащую рядом девушку.  Сейчас она выглядела настоящим человеком, разве что сильно изможденным.  Поддавшись порыву, воин даже привстал, намереваясь убрать волосы, спутанными клоками упавшими ей на лицо.  Привстал и тут же одернул себя:
     “Ну, дубина, мало тебя уже приложили, хочется еще? Она же зверь”. 
     Алхимик никогда прежде не замечал за собой поспешных, необдуманных действий, скоропалительных выводов.  Что же случилось – совсем голову потерял? Теперь он ясно видел, что идти на поводу пустого, пусть и светлого порыва в сложившейся ситуации глупо.  И лучшим к тому поводом служила непроходящая боль, оплетающая каждый клочок его тела. 
     Внезапно со стороны, казалось бы, мертвой девушки раздался стон.  Вивьен не поверил собственным ушам.  Но глаза не лгали.  Бестия была жива.  Она дернулась, попыталась подняться на ноги, но оступилась и упала.  Вивьен немного отполз в сторону и теперь пристально наблюдал за попытками Обращенной.  Казалось, та вконец обезумела.  Глаза горели ненавистью, рот кривился в жестоком оскале, открывая острые иглы белых зубов.  Не обращая внимания на торчащий из виска стилет, существо умудрилось встать на карачки и медленно двинуться к замершему алхимику, оставляя за собой дорожку темных в неверном свете капель. 
     Вивьен, у которого начали мелко дрожать руки, следил за каждым ее движением, выжидая удобного момента для нападения.  Он не тешил себя иллюзиями по поводу собственных сил - их попросту не осталось.  Но и существо выглядело не лучшим образом.  Сейчас Обращенная напомнила ему соскочившего с бархатной подушечки жука, в котором все еще торчала булавка.  Алхимик злорадно усмехнулся, самообладание вновь возвращалось. 
     - Ну, иди к стражу, милая, - уже без тени улыбки произнес он и откинулся назад, поудобнее опершись на руки.  Сейчас Вивьен был самим собой - спокоен и расчетлив. 
     Она попыталась атаковать - вяло, неумело.  Все ее превосходство заключалось в силе и скорости.  Теперь же проворство исчезло, а одна сила, обращенная в неуклюжесть, стала бесполезна.  Алхимик увернулся от растопыренных, нацеленных в глаза длинных ногтей.  По инерции Обращенная качнулась вперед и снова упала, невнятно всхлипнув.  И новая попытка встать.  Вивьен даже подивился такому упорству.  Однако - ни капли жалости или уважения он не испытал.  Мерзкое чудовище заслужило смерть - ни к чему было оставлять в живых такого урода. 
     - Я буду твоим лекарством, - проговорил Вивьен, и его лицо исказилось от омерзения.  – Избавлю от бессмысленного существования в этом склепе.  Прах к праху. 
     Девушка все же сумела подняться, ее слепые глаза уставились на Вивьена.  Сначала ему показалось, что они нисколько не изменились - не стали ни живее, ни мертвее.  Но мгновением позже воин уловил разницу.  Глаза бестии по-настоящему опустели, из них исчезла внушающая трепет сила.  Алхимик внутренне ликовал, хотя и боялся себе в этом признаться – то была первая настоящая победа с момента их путешествия по тракту.  Вдохновленный собственными мыслями, он извернулся и носком сапога ударил по стилету сбоку, вгоняя его еще глубже.  Голова бестии откинулась в сторону, да так и замерла.  Рот открывался и закрывался, из горла вылетали булькающие звуки.  На пол уже не капала, а обильно текла кровь.  Самая обычная алая кровь. 
     Вивьен закатил глаза, с досады ударил кулаком об пол. 
     - Ну, сколько можно?! - бросил он и со стоном, прижимая руки к груди, встал на колени.  - Когда же ты сдохнешь?!
     Обращенная протянула к нему дрожащие руки, попыталась добраться до лица.  Алхимик лишь немного отклонился в сторону, его пальцы в ответном жесте сомкнулись на тонкой шее.  Еще совсем недавно, вися в живых путах на колонне, он мог лишь мечтать об этом.  Вивьен старался не причинять лишней боли и страданий своим противникам.