При всем при этом алхимик не видел ни для себя, ни для Мили будущего, но продолжал упорно переставлять ноги.  Будь тракт свободным, можно было бы надеяться на спасение.  А так – исход оставался лишь один.  Он получил то, к чему так стремился.  Но, наконец, обретенные знания не радовали и ничем не могли помочь. 
     - Что ж, будет, что рассказать Мили у костра, - с грустной улыбкой протянул Вивьен.  – Со скуки точно не помрем. 
     Погруженный в свои мысли, он не сразу осознал, что слышит крик.  Протяжный женский крик, переполненный ужасом.  С полной уверенностью сказать, что это была Мили, алхимик не мог, но и отмахнуться от такой возможности было бы непростительной глупостью.  Тем более что и кандидатур на роль испуганной жертвы ему виделось немного.  Шипя от боли, воин прибавил шаг. 
     Крик улегся, погасли последние отзвуки эха.  Разобраться в хитросплетениях коридоров оказалось непросто, но Вивьен выбрал примерное направление и старался придерживаться его.  Он уже успел привыкнуть к тому, что идет в относительной тишине и все звуки принадлежат лишь ему.  Но какой-то новый шум заставил его насторожиться, замереть.  Что это? Игра воображения или кто-то еще бродит в неприветливых чертогах?
     Алхимик замер.  Он торопился, но терять бдительности не собирался.  Ему казалось, что стук собственного сердца разносится на многие футы вокруг и тем самым созывает к небольшому кольцу света всех выживших и воскресших чудовищ.  Впервые за время своего одинокого путешествия по подземным переходам Вивьен пожалел, что вокруг него продолжают виться искрящиеся шары.  Как бы он не прятался, а все равно будет, как бельмо на глазу - замечательная мишень, лучшей и желать нельзя.  Тем более что испускаемого огоньками света так мало, что хватало лишь на несколько шагов вокруг.  Все остальное пространство плавно тонуло в непроглядном мраке.  Больше вреда, чем пользы. 
     Он уже почти не дышал, опасаясь пропустить настороживший его шум.  Невольно вспомнилось дно колодца и первые ускользающие звуки мелодии, которую он так же боялся потерять.  Но теперь все было иначе.  Тогда он шел – восторженный, исполненный надежд и предвкушения, теперь же – настороженный, испуганный, без веры в благоприятный исход. 
     Шум донесся снова.  Больше всего он походил на то, словно бы по полу перетаскивали что-то большое и тяжелое. 
     "Если там еще одна Обращенная, значит на этом все и закончится", - подумал алхимик, с тоской взглянув на стилет.  Снова ожидать такой удачи, как в зале с живыми колоннами, было глупо.  Он не сможет справиться с очередной жертвой фей, превратившейся в бестию.  А вновь оказаться в путах и почувствовать, как из тела медленно выкачивается жизнь, Вивьен попросту не мог себе позволить.  Самоубийство не лучшее решение, но если подумать и прикинуть варианты. . .  выходила очень непростая дилемма. 
     Так или иначе, но стоять на месте в ожидании, пока источник шума сам пожалует на огонек, казалось алхимику еще более неправильным.  Пока не поздно, можно повернуть обратно и попробовать поискать другой путь, но сколько на это может потребоваться времени – Вивьен не знал.  Да и не было никакой уверенности, что в следующем коридоре он снова не услышит такой же шум.  А вдруг там нет ничего опасного? Вот же дураком он сейчас выглядит, дрожа от нетерпения и сомневаясь в принятом решении. 
     Алхимик вздохнул, закашлялся, в который раз вытер окровавленные губы рукавом.  Шорох стал ритмичным, он приближался.  Теперь отступать уже поздно. 
     "Что ж, тем лучше, - невесело улыбнулся Вивьен.  - Не придется бегать по этому муравейнику, ломать ноги". 
     Он пригнулся, осторожно двинулся навстречу звуку.  Шаг – остановка, еще шаг – снова остановка.  Во рту пересохло.  От напряжения в ногах появилась дрожь.  Алхимик выпрямился, постарался расслабиться. 
     - Вот же вояка, - прошептал он одними губами и тут же от неожиданности вздрогнул, чуть не выронив стилет.  Из темноты, совсем рядом, раздалось утробное бормотание.  У Вивьена округлились глаза.  Источник бормотания находился выше любого, даже самого рослого человека. 
     “Что ж, если там нет никакого возвышения, - судорожно рассуждал алхимик, - значит, я нашел не Обращенную”. 
     Радоваться этому факту или огорчаться – пока не ясно. 
     Вивьен чувствовал, как сжимающая стилет ладонь стала мокрой от пота.  Как по лбу сбегают разъедающие глаза соленые капли.  Приходилось щуриться и при этом постараться не пропустить малейшего движения во тьме.  И он не пропустил.  Нечто огромных размеров проявлялось неспешно, надвигаясь подобно скале. 
     Темнота сгущалась и обретала форму, пока над воином не нависла высоченная сгорбленная фигура с безучастным плоским лицом.  Алхимик мельком посмотрел на стилет.  Рядом с появившейся тушей тот казался безобидной булавкой, способной своим уколом вызвать разве что приступ гнева. 
     Вивьен не мог поверить в то, что спустя многие десятилетия, а то и столетия, чье-то мертвое иссушенное тело вновь поднялось.  И это после встречи с утопленниками и личами.  Те все равно уже не были живыми, хоть двигались и обладали невероятным могуществом.  Пастырь же, а это, несомненно, был именно он, жил по-настоящему.