. . .  Не помню точно, но что-то в этом роде. 


      - Ага, - поддакнул я и продолжил.  - Так вот, это свойство реликтового гоминоида называют суггестией, по-простому – это внушение.  Ну, и существует такая околонаучная гипотеза: снежный человек есть тупиковая ветвь эволюции человекообразных.  Это очень редкий, ныне исчезающий вид (а может быть и несколько разных видов), совершенно не способный сосуществовать с Homo sapiens'ом.  И поэтому он развил в себе способность к суггестии, а именно - к внушению страха.  Таким образом он защищает себя и свою территорию. 


      - Но ведь этот самый гоминоид описывается, как существо огромного роста, - возразил Антон, - а мы видели нечто маленькое. 


      - Стереотип, - сказал я.  - Если бы ты читал что-нибудь по этому поводу, то заметил бы, что люди видели существа разных размеров, в том числе и совсем небольших. 


      - Детеныш, - предположил Саша. 


      -А интересно, - сказала Ольга, - если они внушают страх, то как они это делают? Телепатически?


      - Инфразвук определенной частоты вызывает панический страх, - вспомнил Саша. 


      - Слоны издают инфразвуки, - задумчиво заметил Антон. 


      - Кстати, - спросила Ольга, - было ли то, что мы видели, волосатым?


      - Хрен его сейчас помнит, - пожал плечами Саша.  - Не до того было. . . 


      - Это точно! - согласился я. 


      - Слушайте, давайте еще по одной, а? - предложил Антон. 


      - Бутылка у нас, надо полагать, бесконечная?


      - Нет, она просто ноль семь литра. 


      - Тогда давай!


      За иллюминатором уже стояла ночная тьма, а мы все сидели, и сна не было ни в одном глазу. 


      - Стойте! - сказал вдруг Антон.  - Мы с вами забыли одну важную деталь.  Изба! Разве гоминоиды живут в избах?


      - Запросто! - защищал я свою версию.  - Например, Майя Быкова считает, что всякого рода домовые банные есть не что иное, как немногочисленная часть гоминоидов, которая смогла-таки ужиться с человеком. 


      - Ну, насколько мне известно, - не унимался Антон, - все перечисленные тобой персонажи славянской мифологии обитают на чердаках, в погребах, на скотном дворе, но уж никак не живут в избах посреди леса!


      - А у меня нет уверенности, что изба жилая! - возражал я.  - Это вполне могла быть заброшенная охотничья избушка, просто хорошо сохранившаяся. 


      - Ага! - приготовился выдвинуть очередной свой аргумент Антоний, но его прервала Ольга. 


      - Может, хватит? - сказала она.  - По-моему уже слишком поздно для споров.  Истина как всегда и проще и сложнее одновременно, чем все ваши теории. 


      - О! - воздел палец к небу Антон.  - Устами женщины глаголет истина! Давайте на сегодня закончим. 


      - Спать, что ли? - спросил я.  - Да ведь бесполезно! Может, еще посидим маленько, чаю вон изопьем, а? В конце концов, не так уж часто мы с вами вот так вот все вместе проводим вечера, тем более в такой необычной обстановке.  Давайте ценить и продлевать такие минуты!


      И мы еще немного посидели, а точнее сказать - спать легли только в третьем часу ночи. 


      А так же помню, что небо выяснило, и ночь выдалась до безобразия холодная.  Я все думал о том, что Ольге там, наверное, холодно спать одной, и что неплохо бы было, если бы я был рядом, но дальше мыслей (впрочем, как и всегда) дело не пошло, я уснул, и снилось мне что-то гнусное, но совершенно не запоминающееся. 
      -11-


      Где-то под утро был заморозок, пал иней, который, впрочем, не пролежал и до полудня.  День был не совсем безоблачный, но все же вид чистого неба, игра бликов на воде несказанно поднимали настроение.  Затерянный мирок, в который мы попали по воле случая, в лучах солнца выглядел совсем по-иному.  На море, впрочем, зыбь, поднятая штормом, пока не улеглась, так что мы решили задержаться здесь еще на сутки. 


      В гости нас больше не звали, и вообще я заметил, что местный люд поглядывает на нас как-то искоса.  Очевидно, селяне подозревали куда мы ходили вчера днем, и что мы там видели, хотя мы и словом не обмолвились о цели нашей прогулки по лесу. 


      Антоний размотал свою удочку, уселся на корму и клятвенно пообещал нам свежей рыбки.  Саша зачем-то полез копаться в дизеле, ну а мы с Ольгой взялись за рутинную работу по сбору материала, ибо внезапно вспомнили о статусе людей науки. 


      В один из подобных моментов, откуда-то со стороны нашего судна раздался истошный невнятный крик.  Я резко выпрямился, и мы побежали к «Орке» настолько быстро, насколько это вообще было возможно в резиновых сапогах. 


      Первое, что я увидел, был деревенский народ, в массе своей стекающийся на берег.  Лица у всех были повернуты в сторону устья. 


      Узрев нас, Антон яростно замахал телескопическим удилищем, а Саша, приложив ладони ко рту, закричал с мощностью корабельной сирены:


      - Белухи! Белухи!


      Мы с Олей взлетели на борт, как ангелы. 


      - Белухи! - повторил Саша уже спокойнее.  - Белухи!


      - Мама родная! - воскликнула Ольга, и больше никто не произнес ни слова. 


      Можно было подумать, что со стороны моря надвигается некое странное стихийное явление - именно так выглядело огромное стадо дельфинов, идущее прямо на нас.  Эти северные китообразные – вполне заурядные обитатели Белого моря, но такого их количества я не видел за всю свою жизнь и вряд ли когда-либо увижу вновь. 


      Дельфины подошли совсем близко, «Орка» заплясала на волнах, поднятых ими, воздух наполнился их голосами и шумом рассекаемой мощными хвостами воды.  Здесь были и крупные, почти в шесть метров длиной, степенные белоснежные патриархи, и сероватые, полные сил молодые звери, и совсем темные младенцы.  Мы невольно залюбовались их гладкими, лишенными спинных плавников телами, хитрыми мордам и, грацией и пластикой, которые демонстрировали в воде эти животные. 


      Интересно, что им понадобилось в этой речушке?


      Меж тем в деревне наблюдалось нездоровое оживление.  Не бегали и не суетились лишь глубокие старцы да грудные дети (и те, и другие были оставлены в избах).  Вся деревня напоминала мне судно во время аврала, а чуть позже я понял, что это, собственно говоря, и был аврал. 


      Четверо мужчин поспешно ставили на киль две пригодные к эксплуатации лодки.  Женщины и подростки бегали от домов на берег и обратно, принося багры, весла, топоры и жутковатого вида гарпуны с ржавыми лезвиями.  Откуда-то приволокли две крупноячеистые рыбацкие сети, бог знает, когда сплетенные, но, по всей видимости, еще достаточно крепкие. 


      Киты практически остановились, очевидно, принимая пресные ванны, убивающие паразитов на коже.  Они никуда не торопились, а вот люди спешили. 


      Одна из лодок, находящаяся выше по течению, резво пошла поперек реки, расставляя за собой одну из сетей.