- Вот ведь мать их! - изменившимся голосом сказал он.  – Как знал! Перевернулись! - он сунул бинокль мне в руки.  - Во-он там! Видишь? Ну, теперь держись!


      И я увидел: перевернувшаяся лодка беспомощно барахталась по волнам, выставляя черное смоленое днище.  В таком виде ее можно было бы принять за спину дохлого кита. 


      - Людей видишь? - спросил Саша. 


      - Я порыскал взглядом по всей, находящейся в поле зрения акватории, но кругом была лишь вода, вода и еще раз вода. . . 


      - Ищите! Ищите! - заклинал капитан. 


      В поиски активно включились примчавшиеся на шум Ольга с Антоном. 


      Мы снова вылезли на палубу, невзирая на дождь, и с утроенной энергией продолжали поиски. 


      Безрезультатно.  Море, море и только оно проклятое. . . 


      Я медленно убрал окуляры бинокля от глаз. 


      - Черт! - вдруг выкрикнул Антон.  - Вот он! Почти рядом!


      Мы с Ольгой немедленно подбежали к нему.  Саша застопорил машину, а затем дал задний ход.  В нескольких метрах от левого борта, обхватив весло руками, плескался на волнах потерпевший крушение - мальчик.  Смущало то, что он не реагировал на наши крики, и лицо его находились в воде. 


      - Ближе! Ближе! Еще ближе! - командовал Антон.  Саша помогал ему, как мог, включая и выключая подруливающее устройство. 


      В конце концов, Антон вооружился багром, зацепил парня за ворот, подтащил к борту, после чего мы вдвоем подняли пострадавшего на «Орку». 


      - Жив? - испуганно спросила Ольга?


      Я пожал плечами.  Глаза подростка были закрыты, он не подавал признаков жизни.  Кроме того, вскоре мы заметили, что вода, стекающая с его волос на палубу, имеет розоватый оттенок - очевидно, во время крушения он ударился обо что-то головой. 


      Ольга присела, положила пальцы на шею мальчика. 


      Мы терпеливо ждали. 


      - Пульса нет, - сказала она бесцветным голосом, выпрямляясь. 


      - Может просто слабый, не прощупывается? - возразил Антон.  - У него же полные легкие воды! Попробуем-ка мы так!. . . 


      Он взял мальчика за пояс, приподнял и встряхнул. 


      Рот паренька безвольно приоткрылся, и оттуда вытекло немного жидкости.  Его не вырвало, он не закашлял - словом, ничего такого, что неоднократно описывается в литературе. 


      - Может, искусственное дыхание? - уже ни на что не надеясь, предложила Ольга.  - Я умею. . . 


      Как человек, мало сведущий в оказании помощи, я стоял и безучастно смотрел на все это действо. 


      Прошло две, нет три минуты. 


      - Ну? - встревожено спросил Саша, высунувшись из рубки. 


      - Ни-че-го! - зло сказал Антон, махнул рукой, резко развернулся к нам спиной и стал глядеть на море. 


      Ольга стояла на коленях, склонив голову к плечу.  Казалось, она на что-то надеется.  Наверное, на чудо.  Я уже не надеялся ни на что. 


      Утопленник и четыре безмолвные фигуры. 


      Ольга медленно поднялась на ноги, медленно сунула в рот сигарету, чиркнула зажигалкой, медленно прикурила, медленно выпустила в воздух струйку дыма. . . 


      «Орка» шла обратно в деревню. 




      -15-


      Таким образом, нам пришлось остаться в этой проклятой деревне еще на ночь. 


      «Трясина! Натуральная трясина! - думал я.  - Не вырваться!».  Меня трясло. 


      Будь моя воля, я бы - ноги в руки: и дернул бы отсюда на всех парах.  Но Саша заявил, что предпочитает уйти отсюда на следующее утро.  Настроение у него было - хуже некуда, и он ушел на берег, чтобы побродить в одиночестве. 


      На душе было паршиво.  А у кого будет солнечно, если по всей деревне стояли такие стон, плач и причитания, что не спасали даже переборки?! Уши хотелось заткнуть. . . . 


      Капитан вернулся на борт, когда уже стемнело, и деревня, за исключением одной избы, где лежал утопленник, и откуда доносились рыдания, погрузилась во тьму. 


      - Сидите? - спросил он. 


      - А чего делать-то? - мрачно отозвался я.  - Слушать эти вопли не могу! Надолго там это?


      - У! На всю ночь, пожалуй.