Жил когда-то на свете странник.  Со своим неизменным узелком на короткой трости, перекинутой через плечо, бродил он по дорогам мира.  Когда-то, молодым юношей, покинул он родную деревню и с тех пор нигде надолго не задерживался, ибо мир был велик и стран много.  К тому времени, когда ему исполнилось тридцать, он побывал во многих краях, узнал обычаи живущих там народов, но никак не мог осесть на месте.  Ведь меньше половины мира обошёл он, впереди его ждали всё новые и новые страны, одна чудеснее другой, а разве можно было провести остаток жизни, не узнав их все. 
      Он мог наняться на несколько недель к какому-нибудь фермеру или богатому землевладельцу, и тогда уже трудился за двоих, чтобы заработать немного золота на долгую дорогу.  Потом уходил, а хозяева жалели, что навсегда прощаются с таким усердным работником. 
      Вечным его спутником была собака.  Сначала он взял с собой из дома пса, которого собственноручно выкормил ещё ребёнком, и тот сопровождал его на всех дорогах и на бездорожье.  Но собачий век короток, и теперь другом ему был другой пёс, белый как снег волкодав. 
     
      Однажды вечно текущая река дороги привела странника в дремучий лес, да так и бросила в самой чаще.  Он нисколько не отчаялся - такое приключалось у него в жизни не раз и не два.  Путешественник набрал хвороста, разжёг светлый костёр.  Пёс устроился чуть поодаль, довольно ворча и щуря в костёр умные глаза.  Путник пообедал припасами и заснул. 
      Наутро он снова двинулся в путь, и верный волкодав следовал впереди него.  Но когда наступил вечер, странник набрёл на чью-то недавнюю стоянку.  Зола ещё не утратила своего жара.  И лишь поведение пса подсказало путнику, что это его вчерашний костёр.  Он сделал круг. 
      Тогда путешественник взобрался на дерево.  Он стал следовать строго на север, ориентируясь по звёздам.  Карты у него не было, ибо они имелись лишь у придворных картографов, а он был не вхож в высшие круги.  Впрочем, он всегда отлично обходился и без карты. 
      Несколько недель, показавшихся страннику месяцами, пробирался он через самую чащу огромного леса.  Еда подходила к концу.  Хорошо ещё, что не приходилось кормить волкодава.  Во время привалов огромная собака рыскала по окрестностям, стараясь не отходить далеко от хозяина, и возвращалась уже сытой. 
      Изредка путешественник слышал тоскливый волчий вой, сжимающий сердце.  Он боялся волков.  А они страшились большого белого пса. 
      Частенько путнику приходилось пересекать ручьи, некоторые были столь глубоки, что приходилось искать звериные броды.  Он спускался в глубокие овраги, восходил на высокие холмы, выступающие над лесом, словно спины китов в зелёном море.  На рассвете его будили птицы, засыпал он под треск сучьев в жарком костре. 
      Постепенно лес редел, но всё также не было видно его края даже с самых высоких деревьев. 
     - Я всё больше боюсь сгинуть в этой глуши, - сказал он однажды верному псу.  – То, что я исходил полмира и не погиб, могло быть простым везением.  А теперь всё может обернуться иначе. 
      Голод заставил путешественника питаться грибами и червями.  На десерт были лесные орехи, казавшиеся ему теперь пищей богов. 
      Странник знал, что это действительно огромный лес.  Он располагался вдали от обитаемых стран, и не было здесь иных троп, кроме как звериных.  С каждым днём надежда выбраться из леса таяла, и однажды на закате путешественник принял решение остаться здесь жить.  Облокотившись спиной на поваленное грозой дерево, он зачарованно глядел в костёр и размышлял о своей судьбе. 
      Возможно, ему суждено было остаться в этом лесу до конца своих дней.  И для того, чтобы это случилось, всемогущая судьба вела его по дорогам мира целых пятнадцать лет.  В этом лесу, вдали от людей, он должен был создать себе жилище, или умереть.  Со странным умиротворением и спокойствием он заснул и впервые за много дней сон его был крепок и чист. 
      А наутро он отыскал небольшой пригорок и начал карабкаться на вершину высокой ели, что росла на нём.  У путника был с собой небольшой кинжал.  Он решил для начала разбить шалаш и обнести его высокой изгородью.  Но следовало найти широкий лесной поток.  Перспектива питаться разной гадостью его не прельщала, а вот рыболовные снасти давно лежали в его узле без дела. 
      Порядком оцарапавшись, он наконец взобрался на дерево.  Выше карабкаться было уже опасно.  Но даже отсюда открывался чудный вид.  Лес казался бархатным покрывалом, укрывшим переменчивый лик земли.  И тут его радости не было предела.  Далеко на севере, в туманной дымке, начиналась равнина. 
      Он почти достигнет края через каких-нибудь пару дней. 
     - Надо же, - проворчал странник.  – Я чуть было не остался здесь насовсем.  И только по чистой случайности увидал край этого леса. 
      Несомненно, он был рад, но в то же время путник уже смирился с тем, что поселится здесь навсегда, и даже находил в этом свою прелесть.  Тем не менее, он воскресил в себе прежние мечты и смело зашагал на север. 
      И в одно солнечное утро перед ним открылась широкая равнина, покрытая травой.  Полевые цветы, синие, жёлтые усеивали изумрудные просторы, ветер гладил заросли ковыля.  Здесь тоже попадались редкие невысокие буки и дубы, словно авангард недалёкого леса, собравшегося в иные времена воцариться и в этих землях.  Но жечь на костре живое дерево путешественник не стал. 
      Волкодав уже не мог найти пропитание и голодал вместе с хозяином.