– И как истинный джентльмен я не могу спокойно жить, когда женщины Лондона в опасности.  Что если этот маньяк набросится на благородных дам, тогда это станет национальной трагедией.  Вы понимаете меня, друг мой, – настоящей трагедией! Но, похоже, наши защитники порядка не принимают это всерьез.  Неужели инспектор Рейд полагал, что эта дамочка Коннели станет выдавать своего поклонника? Да будь он даже трижды убийцей, она умолчит о нем.  Долг перед благосостоянием значительно превыше долга перед отечеством.  Подумайте, что она бы выиграла, уличив этих самых гвардейцев? Ей и спасибо-то никто бы не сказал.  Нашлись бы люди, из родственников или друзей этих гренадеров, которые стали бы преследовать ее, и, возможно, она завершила бы свою нищенскую, убогую жизнь где-нибудь на тротуаре, точно так же, как ее подруга Марта Табрам.  Ведь наше правосудие, как бы оно ни было идеализированным в глазах общества, не стало бы защищать свидетельницу от насильственной смерти по завершении судебного процесса.  Почему вы думаете, Коннели вдруг исчезла и поселилась у кузины? Это же очевидно! Ей уже угрожали и она под страхом смерти не посмела бы выдать преступника.  Но не в этом дело, – решительно произнес Джекобсон.  – Я уверен, что эти гвардейцы тут ни при чем. 
     ­- Вы что-то узнали конкретное или у вас появились только подозрения?
     ­- Я видел произошедшее с Мартой Табрам. 
     Киллен изумился заявлению собеседника. 
     ­- Вы кого-то заподозрили?
     ­- Конкретного имени я не знаю, да и лица убийцы не разглядел как следует. 
     ­- Мистер Джекобсон, вы были очевидцем преступления?
     ­- Похоже, что так, – усмехнулся задумчиво Артур.  – Правда, только во сне, – добавил он, и доктор облегченно вздохнул. 
     ­- Вас опять тревожат кошмарные сны? Не мудрено, вы столько думаете об этом деле, что и во сне вас преследуют дневные переживания.  Я пропишу снотворное, и вам станет легче. 
     ­- Нет, доктор, у меня превосходный, крепкий сон.  Я не нуждаюсь в снадобьях.  Да и сновидение об этом убийстве у меня было единожды… Дайте-ка погляжу… – Джекобсон прошел к бюро, достал из ящичка свой дневник, пролистал его и нашел нужную страничку.  – Я видел этот сон в ночь с шестого на седьмое августа.  Похоже, это та самая дата, когда произошло убийство Марты Табрам. 
     ­- Мистер Джекобсон, вы записываете свои сны? – удивился Киллен. 
     ­- Не все, только те, которые мне кажутся наиболее интересными. 
     ­- И давно у вас появился талант предвидения во сне?
     ­- Нет, сравнительно недавно.  К примеру, первый сон, такого содержания, мне приснился в ночь Рождества в прошлом году.  Я видел, как молодую женщину убили по дороге домой из трактира.  О ней тогда не написала ни одна газета, и я подумал, что это был всего лишь сон.  Спустя два месяца мне приснилось аналогичное видение – о нападении некого субъекта на публичную женщину.  И вот в газете "The Eastern Post" появилась заметка о нападении на Энни Миллвуд, тридцативосьмилетнюю вдову солдата Ричарда Миллвуда.  Энни доставили в уайтчепелскую больницу исправительно-трудового лагеря с синяками на коленях и ножевыми ранениями.  Она не видела лица напавшего на нее мужчины.  Он набросился на нее с ножом в руке на Уайт-роу.  Все произошло точно так же, как я видел это в своем сновидении.  Женщина эта скончалась не в тот же день, а спустя почти месяц от кровоизлияния в легком. 
     ­- Мистер Джекобсон, возможно, это только совпадения. 
     ­- Я тоже так решил.  И даже история Ады Уилсон мне показалась игрой воображения, хотя я отчетливо видел в своем сновидении, как грабитель дважды ударил ее ножом в горло и убежал, оставив ее умирать.  Вы скажете, что это тоже совпадение? И я опять не соглашусь.  Убийство Эммы Смит поставило точку в моих сомнениях.  Я понял, что все это время видел события, действительно происходившие с этими уличными дамами. 
     ­- Но почему именно убийства этих женщин? Почему вам не снится что-то другое? Ведь в Лондоне за день происходит не одно убийство. 
     ­- Этого я сказать не могу, – отложив свой дневник, задумчиво отозвался Джекобсон.  – Но, признаюсь, видеть подобного рода сны обременительно и даже опасно.  Я не могу спокойно пройтись по улице – мне кажется, преступник кто-то из прохожих.  И эта напряженность, поверьте, теребит мое сознание и мешает жить нормальной жизнью.  Я даже не могу сосредоточиться на своей работе, до того довели меня эти переживания.  Вот, взгляните, переводы этих манускриптов я должен был закончить еще месяц назад, – и он показал на пергаменты, лежащие на его столе. 
     ­- Я посоветовал бы вам поменьше читать криминальных статей и отдохнуть от работы.  Вы переутомились, мистер Джекобсон, – вот почему вас преследуют кошмары.  Предоставьте заботы об убийцах властям.  Поезжайте на какой-нибудь курорт и отдохните как следует.  Вот увидите: вернетесь вы совершенно новым человеком. 
     ­- Благодарю за совет, мой друг.  Но, увы, при всем своем желании я не могу покинуть город.  У меня работы по горло. 
     ­- Ну, так возьмите свою работу с собой и чередуйте ее с отдыхом. 
     ­- Что это будет за отдых, если я буду думать о своей работе? Нет-нет, это никуда не годится.  На курорт едут отдыхать, подкрепить здоровье, завести новые знакомства.  Я не смогу сосредоточиться на своей работе, когда все мои мысли будут об отдыхе, – Джекобсон тяжело вздохнул и присел в кресло, стоящее напротив бюро.  – Эта рутина меня начала угнетать, – подавленно признался он. 
     ­- А над чем вы работаете? – приблизился к бюро доктор Киллен. 
     ­- Расшифровываю древние манускрипты.  Их привез из Ост-Индии один мой знакомый, полковник Оттонбрайт.  Он ценитель всяких мистерий, и эти иероглифы показались ему чем-то сакральным.  Хотя, признаюсь, в этих манускриптах нет ничего мистического.  Просто набор каких-то бессмысленных слов и беспорядочных мыслей какого-то священнослужителя Древней Индии. 
     ­- Довольно интересная работа.  Вы позволите взглянуть?
     ­- О да, конечно, – Джекобсон покопался в своих бумагах и передал собеседнику уже переведенный текст.