Маленький скелетик сбросил истлевшую ценовку, в которую был завернут, и, с трудом волоча иссохшие ноги, пополз к новичку… Янмин не дождался его приближения.  Последнее, что он почувствовал – как его раскаленная голова уткнулась в ключицу мертвой девочки.  И все стерла тьма. 
     .  .  . 
      «Земляной червь» вглядывался вдаль до боли, до исступления, до тех пор, пока к зрачкам не подступила холодная кромка полночи.  Он ждал своего сына и удивлялся ему.  Неужели мальчик до сих пор торчит в этой Башне Малышей? (утром он проследил за сыном и уверился, что тот отправился исполнять его наказ).  Тут одно из двух: или занятие так увлекло паренька, что он забыл о времени, или… Впроче , что могло случиться в этой Башне? Живые туда близко не подойдут, а мертвые… да что за охота мертвым связываться с каким-то мальчишкой?
     «Должно быть, испугался да сбежал…» - мелькало в мозгу «земляного мастера».  Он изведал мир мертвых, изгрыз его с исступлением, со страстью, как червь грызет подгнивший, забытый садовником плод.  Он знал все о мертвых, и мало – о живых: знания о последних были необходимы лишь для того, чтобы набить себе карман.  Теперь он стоял на пронизывающем ветру, вглядывался в ночь и ожидал сына.  Но сын все не шел.  Он так и не пришел совсем. 
      .  .  . 
      Круглый год дышат дикие травы, каждую весну оживают возле пагод веселые лилии с жирными, лоснящимися лепестками и лишь раз в несколько лет набирает силу таинственный цветок лань - хуа.  Невесты мечтают увидеть его во сне – это означает, что потомство рода будет многочисленным и удостоится всевозможных почестей.  Путешественник бережно срывает встретившийся у дороги лань-хуа и, держа за пушистый, как хвост белки, стебель, прячет находку в рукав дорожного халата – путь будет легким, неизвилистым – и не заблудится путник во тьме.  Но даос единожды выбирает свой путь, и единожды путь выбирает его. 
      Подросток Янмин, извлеченный из Башни Малышей прохладными, незнакомыми руками, ничего не знал о своих благодетелях.  Он очнулся в маленькой веселой комнате, похожей на перо канарейки.  Прямо над его головой висела клетка из ивовых прутьев – он видел такие в городе, на базаре – в клетке ворковал сытый лохматый голубь – по всему видать, драчун и обжора.  Янмин приподнялся на чистом соломенном матрасе и пристально посмотрел в глаза птице.  Собственные руки и ноги казались легкими и почти не существовали – так всегда бывает во сне.  «А, может, я не сплю, а умер?» - подумал Янмин, и ему отчего-то сделалось весело.  Кто-то слегка тронул его за голое плечо – только теперь он заметил, что раздет донага.  Сын «земляного червя» недовольно скосил глаза.  Рядом темнел силуэт женщины – легкий, воздушный, похожий на контур знаменитых маньчжурских ваз.  Янмин удивленно смотрел на улыбающееся скуластое, почти мальчишеское лицо.  Да, точно, она была бы совсем мальчик, если б не эти огромные серебряные шпильки, удерживающие прическу - их еще, кажется, называют «шпилька-феникс» - да синий ишан с двумя драконами – одежда женщины знатного рода. 
      А, может, это ожила та самая девочка из Башни, на тело которой он упал… о, ужас! Янмин закрыл лицо руками и застонал – теперь он вспомнил все, все! Женщина-мальчик, видимо, по-своему истолковала стон своего гостя – и поспешила набросить кусок полотна на его обнаженные ноги.  Едва прикрыв наготу, сын «земляного червя» уставился на незнакомую даму – во сне ведь нет ничего недозволенного… На всякий случай спросил:
     - Я сплю? Вы мне снитесь?
     Женщина засмеялась – низко, чуть хрипловато – и поправила прическу:
     - И не думаю.  Ты что, совсем ничего не помнишь?
     Янмин пожал плечами. 
     Женщина провела указательным пальцем по его стриженому затылку – он втянул голову в плечи. 
     - Как ты оказался в Башне?
     - В Башне Малышей? – уточнил Янмин.  Нужно было что-то срочно придумать, не рассказывать же ей правду. 
     Женщина, между тем, нетерпеливо дернула плечом – ну, в точности переодетый мальчишка:
     - Ну, так я жду…Чего ты делал в Башне?
     «Пришел за костями…» - мысленно хмыкнул Янмин.  Мозг был точно неживой – никак не хотел думать. 
     - Пришел за костями? – спросила она и внимательно посмотрела в глаза Янмина – точно так, как сам он только что глядел в глаза голубя. 
      Все, конец.  Эта дамочка выследила его – и теперь непременно доложит властям.  Но… как она сама попала в Башню? И как сумела вытащить оттуда увесистого подростка?
     Он ответил напористо и прямо:
     - Хотите на меня донести? Чтобы меня казнили?
     Женщина наморщила лоб. 
     - Вот так раз.  Да если бы я хотела твоей смерти – тебя уже десять раз не было б в живых. 
     И, не глядя на вытаращившего глаза Янмина, неожиданно спросила:
     - Кто твой отец? Он занимается черной магией?
     Янмин склонил голову к плечу. 
     - С чего Вы взяли?
     - А с чего бы ты вдруг притащился в Башню, доверху наполненную костями? Как правило, в такие места посылают маленьких сыновей: взрослому ведь не залезть туда, да и притом, если поймают, спрос с ребенка меньше.  Маг должен беречь свою жизнь пуще чужой…
      Последние слова она произнесла, наклонившись к Янмину.  Глаза у нее были слегка зеленоватые – как он сразу этого не заметил? Женщина продолжала:
     - Чужих мальчишек тоже обычно не посылают…
     - Почему? – перебил Янмин и с горечью подумал о своем отце.  – Разве собственного сына жалко меньше?
     - Да потому что боятся разглашения – неужели не понятно? Отправишь такого недолетка, посулишь ему несколько мелких монет - назавтра весь город будет знать, кому понадобились человеческие кости. 
     - А если сын мага попадется, и его казнят? – голос Янмина сделался резким, как вчера, во время разговора с отцом. 
     Она потрогала мочку маленького уха.  Рыбка-сережка от колебания света быстро моргнула синим глазком, точно живая. 
     - Бывает… Я знала одного чудесного мальчика твоих примерно лет – его схватили у разрытой могилы.  Все как обычно – недели на шею кангу, предали пыткам – хотели узнать, кто послал его воровать кости. 
     - И он не сказал?- для приличия полюбопытствовал Янмин, хотя ответ было легко предугадать. 
     - Нет.  Задохнулся в канге – но не выдал отца.  В Поднебесной дети преданы своим родителям, не правда ли? – и она пристально взглянула на Янмина.  Янмин тряхнул головой, точно пытаясь отогнать наваждение – он уже забыл, к чему ведется этот разговор. 
     - Мой отец «земляной червь».  – Он старался говорить как можно спокойнее.  – Ему не нужны никакие кости – «земляные черви» не гадают на костях. 
     Женщина вскинула голову и с любопытством смерила его взглядом. 
     - Он хотел сделать из меня «червя» – продолжал Янмин, опершись на локоть.  – А я ненавижу гадальщиков, рытье в могилах и…
     - И боишься мертвых? – голос ее сделался насмешливым.  Или Янмину показалось? – А зачем тогда все-таки залез в Башню?
      Янмин почувствовал, что начинает злиться.  Ну какая ей разница? Или думает, что он, почти юноша, станет рассказывать незнакомой, и к тому же красивой женщине, как отец смеялся над ним и упрекал в трусости? Нет уж, извините…
      -Я, между прочим, ничего не боюсь – именно поэтому и залез туда…Просто захотелось мне – я и полез в Башню, скучно стало.