Только что же я мог ответить?
     Вот и не ответил ничего.  Совсем ничего.  Сам, мол, ни бельмеса не понимаю. 
     Похороны закончились.  Кладбище опустело.  Остались только я и муха. 
     Я стоял над свежей могилой и смотрел на улыбающееся Сенино лицо на надгробии.  Муха жужжала где-то поблизости.  Я не пытался ее увидеть. 
     Я развернулся и пошел к машине.  Муха летела следом. 
     По дороге домой я вспомнил кое-что важное и развернул джип.  Не знаю, где она была в это время. 
     Боб встретил меня отрешенным взглядом – если, конечно, так можно сказать о глазах собаки.  Он уже знал, что хозяина нет.  Почувствовал это.  Бобу было все равно, куда идти, и он пошел со мной. 
     Она, вне всяких сомнений, наблюдала. 
     Мне тоже было все равно, куда идти.  Никаких мыслей, даже той, спасительной, самой нужной.  Я, конечно, пробовал несколько раз дозвониться упомянутому уже посреднику, но уже по инерции, заранее зная, что услышу в ответ. 
     Я взял на работе отпуск, оставив фирму на попечение заместителя.  Вряд ли в эти дни я проявил бы себя хорошим руководителем.  Наверняка допустил бы какую-нибудь непростительную оплошность. 
     Вы, наверное, подумали, что я запил? Нет, хотя мог бы.  Весьма вероятно, это помогло бы с еще большим безразличием принять неизбежное. 
     Ведь правда? Правда же, что смерть неизбежна, когда за тобой охотится Ад?
     Гораздо легче мне стало бы, сумей я понять, почему все сложилось именно так.  Мне было известно кое-что об истинной природе отношений между Светом и Тьмой, а за последние дни объем моих знаний на эту тему только прирос.  Я знаю, к примеру, что Дьявол – вовсе не карикатурный рогатый пижон, что восседает на черном троне, скрипя зубами от злости и думая лишь о том, как бы сгубить побольше людей.  Я даже уверен, что тварь, из-за которой погиб Платонов, и скоро погибну я, имеет к вышеозначенному персонажу весьма отдаленное отношение.  А то и вовсе никакого. 
     Так что же случилось? Чем, а главное, - перед кем провинились я и Платонов? За что нам решил отомстить этот, и без того не особо ласковый мир?
     В голове одна за другой возникают догадки.  Роятся, прямо как мухи.  Но ни одну из них нельзя назвать стопроцентно верной. 
     А может, все это – бред? Может, я просто сошел с ума?
     Вы знаете, я посчитал бы такой расклад абсолютным счастьем. 
     Я слышу муху почти постоянно и все чаще вижу ее.  С каждым разом она подлетает все ближе.  Думаю, что когда она сядет на меня, я сразу умру. 
     Надеюсь на это. 
     Вчера звонил отец Никодим.  Спрашивал, как дела, не беспокоит ли муха.  Я сказал ему, что Платонов умер, этим и ограничился.  Не хочу, чтобы цепочка продолжалась.  Пусть лучше остановится на мне. 
     А сегодня с утра я снова попытался докопаться до причин.  Ездил туда, где все началось.  Нашел тот проклятый дворик и захламленный тупик.  Мне было страшно (хотя, куда уж страшнее), но я дошел до конца. 
     Стоял и смотрел на стену.  Вокруг, приближаясь с каждым новым витком, носилась муха. 
     Впереди же ничего не было. 
     Совсем ничего.  .