Наверное, я становлюсь сентиментальной.  А, Вивьен, похожа я на избалованную городскую дурочку, полную романтических грез?
     - На дурочку, полную грез, не похожа, - честно отозвался алхимик и улыбнулся.  – Я же сказал, что мы выберемся, значит, так и будет.  Подожди справлять по себе отходную. 
     - Мне просто страшно, - Мили мелко дрожала, из ее глаз все же потекли слезы.  – Прости, ты не подумай, я сейчас возьму себя в руки.  Наверное, я уже должна была смириться, но пока не могу.  Мы оба с тобой знаем, что мне остался день, максимум два.  Теперь не помогут и твои снадобья. 
     Вивьен стоял, не в силах произнести ни слова.  Он просто не знал, что говорить, как успокоить девушку.  Как бы он сам себя чувствовал, зная, что сегодняшний закат может стать для него последним? Что чувствует неизлечимо больной человек или приговоренный к смерти преступник, лежа на куче гнилой соломы? Как текут их мысли, что они вспоминают, о чем думают? Все это может свести с ума. 
     - Да ты не переживай, - Мили улыбнулась сквозь слезы.  – Мы им всем еще покажем.  Маг я или не маг? Помнишь, я тебе приводила пример с крысами?
     Алхимик кивнул. 
     - Так вот я сейчас самая большая и голодная крыса. 
     - Очень обаятельная крыска, - рискнул сказать Вивьен, за что удостоился теплой улыбки.  - Ты это… имей в виду, что без тебя я долго не протяну на этой тропе, - как бы невзначай продолжил он.  – А мне жить тоже хочется.  Так что и тебе нельзя на тот свет торопиться. 
     - Эгоист, - прыснула чародейка.  – Придется терпеть тебя, не бросать же на произвол судьбы. 
     Вивьен позволил себе немного расслабиться.  Вроде бы Мили почувствовала себя лучше.  Пусть ненадолго, но он будет рядом, чтобы поддержать.  Неуклюже, деревянными словами, а не ровной мягкой вязью замысловатых речей. 
     - Эй, - голос Мили звучал еле-еле слышно.  – Смотри. 
     Алхимик взглянул в указанную сторону и обомлел. 
     - Согласись, мне везет на всякие находки, - с гордостью произнесла чародейка. 
     Вивьен не нашелся, что ответить.  Он только пристально всматривался в возникающие внизу, почти у самого подножия склона, алые точки. 
     - Костры? – не веря собственным словам, спросил он. 
     - Ты же воин, тебе лучше знать, - уклончиво ответила Мили.  – Я могу ошибаться. 
     - Если это снова не какие-то магические игры, то точно костры.  Мили, ты представляешь, что это может значить?! – даже в сгустившейся темноте в глазах Вивьена светилось возбуждение. 
     - Может, ты мне расскажешь?
     - Если это не деревня, то лагерь.  Там должны быть люди… Стоп.  Личам нужен свет?
     - Нет, у них и зрения-то в нашем понимании нет. 
     - Значит, точно люди!
     
     * * *
     
     И снова нервозное ожидание.  Начать спускаться со склона сейчас, в уже полной темноте, – значило весьма увеличить собственные шансы на падение.  А скатиться по острым камням на ждущие внизу булыжники казалось делом малоприятным.  В итоге путники отошли от края обрыва и расположились под сенью высоченного раскидистого дуба.  Гиганту был не один десяток лет, и своей внушительностью и незыблемостью он внушал искреннее уважение. 
     Несмотря на усталость, сон не шел ни к Мили, ни к Вивьену.  Оба находились в предвкушении утренней встречи с неведомыми путниками.  Как они забрались в такую даль? Зачем пришли? Очередные искатели приключений? Шайка головорезов? Конечно, нет страшнее зверя, чем человек.  Но, в сравнении с личами, даже самый отъявленный негодяй уже не выглядел лишенным совести убийцей и ублюдком.  Так – мелкий неудачник из клоачных трущоб.  И не больше. 
     - Только бы не проспать, – сказал Вивьен.  – А то снимутся с места, и догоняй их потом. 
     - Не проспим.  Как чуть станет светать, так и пойдем, - Мили задумалась.  – Шума поднимем много, камней затронем.  Пыль, гул – как бы заклинание не слетело. 
     - Так и ладно, - Вивьен удивился.  – Все равно к своим идем.  Ну, к людям то есть.  Им все равно показываться придется. 
     - Я бы предпочла снять покров уже перед ними, чем терять его еще при спуске, - парировала чародейка.  – Последний козырь всегда лучше держать при себе. 
     Алхимик почесал затылок, хмыкнул. 
     - Согласен.  Значит, будем спускаться нежно и ласково, чтобы не потревожить спокойствия местных красот. 
     - Вивьен, ты меня поражаешь все больше и больше, - Мили всплеснула руками.  – Может быть, тебе в менестрели податься? А что – спел балладу, подмешал что-нибудь в кубки слушателей, и все – собирай себе золотые.  Ну, или любая девица твоя.  А? Как?
     Алхимик скривился.