Куда ни падал взор – везде виднелись плавные округлые формы, никаких острых углов.  Когда-то алхимик сам проводил серию экспериментов по получению особого прочного стекла.  Особых успехов добиться не удалось, но хорошо помнил, как из совершенно, казалось бы, неподходящих для этого компонентов – очищенного кварцевого песка и древесного угля, получается прозрачное тягучее вещество.  Но для этого требовалась огромная температура.  Какие же силы бушевали здесь?
     Вивьен осторожно вышел из-за второго поворота и глаза его расширились.  Перед ним, повернувшись спиной, стоял еще один Пастырь.  Чудовище склонилось над подобием алтаря, из которого торчало множество тонких шевелящихся отростков.  Насколько мог судить алхимик, все они тянулись к тут же лежащей девушке.  Мили, он все же нашел ее!
     - Убери от нее свои лапы! – спокойно сказал Вивьен, и тут же цепь разрезала затхлый воздух.  – И отойди к стене. 
     На самом деле воин не собирался давать Пастырю шансов.  Чудовище еще только начинало оборачиваться, когда шипастое оголовье, направленное уверенной рукой, врезалось ему в висок.  Брызнула кровь.  Великан пошатнулся, издал протяжный рык.  Не теряя времени, Вивьен метнул в Пастыря стилет.  Конечно, Брик мог бы это сделать куда как изящнее, точнее, но и достигнутый результат был весьма неплох.  Полоска металла вонзилась чудовищу в шею. 
     Огромная туша дернулась, но не упала. 
     - Семя, - прорычал Пастырь, - не правильно, не должно…
     Оголовье завершило стремительную дугу и врезалось чудовищу прямо в лицо.  Больше Пастырь уже не мог ни видеть, ни говорить.  Во все стороны брызнуло алое и темное.  Великан крутнулся на месте, что-то пробулькал, затем поднес руки к шее, без труда выдернул стилет и отбросил его в сторону.  Вивьен уже не удивлялся и не злился невероятной живучести существа.  Его беспокоило другое – отростки в алтаре.  Все это неприятно походило на процесс превращения девочки в Обращенную.  Сколько времени длится это перерождение, алхимик не знал.  Но испытывать судьбу не было ни малейшего желания.  Не хватало еще, чтобы Мили теперь превратилась в беспощадную бестию.  Чародейка и раньше не была подарком, но уже привычным “не подарком”, даже родным. 
     Пастырь стоял, шатаясь из стороны в сторону, и скоблил руками месиво, которое образовалось на месте лица.  Казалось, что он пытался найти там глаза.  Грязные кривые пальцы шарили по развороченной плоти, натыкались на осколки кости, утопали в появившихся трещинах и провалах.  Вивьена это вполне устраивало.  Он не стал добивать чудовище, а бросился к алтарю. 
     Алхимик не представлял, что будет, если просто выдернуть присосавшиеся к телу Мили отростки.  Он старался найти в обретенной памяти хоть какую-то, пусть самую обрывочную информацию на этот счет, но не находил.  Либо ее не было вовсе, либо она покоилась под гнетом других воспоминаний. 
     Чародейка застонала, открыла глаза:
     - Вивьен, поимей тебя горгул, - тихо прошептала она серыми губами, - ну не стой столбом, раз пришел. 
     Воин больше не колебался.  Он схватил один отросток и осторожно, стараясь не причинять чародейке еще больших страданий, потянул его.  Тот был теплым, упругим и полым внутри – словно живая трубка.  Когда он нехотя вывалился из вены, то из него еще продолжала капать черная маслянистая жидкость.  Ранка на теле Мили тут же закровоточила.  Вивьен с облегчением отметил, что кровь все еще обычного алого цвета.  Хотя и у Обращенной она не изменилась… Не давая себе времени на сомнения, алхимик начал один за другим вырывать из девушки отростки, уже не заботясь об осторожности. 
     Пастырь прекратил искать собственные глаза.  Он опустил окровавленные руки и замер, вслушиваясь.  Вивьен как раз успел освободить Мили от протянувшихся к ней трубок.  При этом последние он вырвал одним движением, схватив сразу целый пучок.  Девушка вскрикнула и потеряла сознание.  Выглядела она сейчас прескверно – вся в многочисленных кровоточащих ранах, некоторые из них были весьма устрашающими на вид.  Кое-где кожа не выдерживала напряжения и рвалась. 
     Но Вивьен твердо считал, что лучше уж так, чем чародейке в вены будет продолжать вливаться непонятная дрянь.  На поверхности найдется достаточно трав, чтобы быстро снять боль и ускорить заживление.  Но туда еще надо было попасть…
     - Я здесь, урод! – громко проговорил алхимик, обходя Пастыря стороной.  – Что-то потерял?
     Великан повернулся на голос, сделал неверный шаг, остановился.  Его тело казалось совершенно безвольным.  Но от этого оно не стало менее зловещим.  Голова рывками поворачивалась из стороны в сторону, и каждый раз с лица срывались тяжелые капли.  Вивьен хотел выманить Пастыря подальше от алтаря, чтобы чудовище случайно не задело девушку.  Но, по всей видимости, огромное тело просто не знало, что делать.  Лишившись последних остатков мозгов, оно превратилось просто в кучу покрытой кровью плоти.  Алхимик не стал выжидать более удобного момента для атаки.  Цепь вновь взвилась в воздух, оголовье начало свой сокрушительный полет. 
     Удары со всех сторон посыпались на Пастыря.  Вивьен не старался поразить одну лишь голову.  Он бил в руки, ноги, корпус.  Бил до тех пор, пока великан не рухнул на пол и не стал похожим на груду мокрого грязного тряпья.  Только тогда алхимик отыскал отброшенный Пастырем стилет.  С ним он вернулся к Мили и перерезал стягивающие ее путы.