Очередное падение окончательно превратило девушку в безвольную куклу, неспособную не то, что колдовать, но даже двигаться. 
     Мышцы Вивьена протестовали острой болью и судорогой.  Воин понял, что не сможет увернуться.  Осознание собственной беспомощности словно раскрыло перед ним бесконечные провалы пугающего Ничто.  Алхимик наяву почувствовал подступающий холод.  Он сковывал тело, убивал мысли, рисовал перед глазами сонмы курганов и могил.  С неожиданной дрожью Вивьен понял, что вот-вот пополнит эти захоронения собственным надгробием. 
     Между тем, набравшие мощь торнадо пересекли границу между трактом и озерным краем.  Плети, обгоняя друг друга, устремились к обреченному человеку.  Но что-то случилось.  Вивьен даже не поверил собственным глазам.  Пепельные щупальца теряли силу, истончались, делались прозрачнее и, наконец, рассеялись без следа.  Даже пепел, падающий крупными хлопьями, куда-то исчезал, так и не успев достигнуть земли.  Облако же оставило после себя выжженную почерневшую траву и попросту лопнуло, разродившись фонтаном шипящих брызг, по примеру пепла не добравшихся до поверхности склона. 
      Алхимик стоял с широко открытым ртом.  Он не был полноценным магом, не вращался в сферах тончайших материй, он всего лишь имел несколько обостренное чувство опасности, знал свойства различных веществ и то, каким образом эти вещества взаимодействуют друг с другом.  Однако это не помешало ему понять, что силы, которыми управляли личи, тоже имеют границы.  И эти границы проходят по кромке тракта, именно там, где он заканчивался.  На губах Вивьена появилась легкая, все еще неуверенная улыбка, исчезнувшая уже в следующее мгновение. 
     Он почувствовал, как чье-то холодное, чуждое сознание обшаривает его разум, пытается навязать свою волю, сломить, превратить в послушную марионетку. 
     - Мы будем ждать тебя, - шипящий шепоток прозвучал в голове.  От этого шепота, еле уловимого даже в полной тишине, кровь превратилась в лед, а сердце, казалось, на время перестало биться.  Вивьен обхватил голову руками и закрыл глаза, будто бы это могло помочь ему выгнать оттуда смертоносный ломающий голос. 
     Он очнулся от собственного крика, который, подхваченный эхом, все еще разносился в пределах озерного края.  Чужое сознание убралось из его головы, оставив после себя лишь смутные, с каждым мгновением блекнущие воспоминания о настойчивых словах силы.  Взглянув на вершину склона, алхимик непроизвольно выдохнул: там никого не было, личи исчезли.  По большому счету, ему и смотреть не надо было, чтобы понять это: в воздухе пропал запах тлена, разносимый аурой мертвых магов. 
     Вивьен направился к Мили.  Его шатало, голова шла кругом, все тело била мелкая дрожь.  Он чувствовал себя до крайности разбитым.  С большим трудом алхимик склонился над девушкой.  Та казалась спящей.  Все последние перипетии милостиво обошли ее стороной.  Но действительно ли она спала? Вивьен потрогал тонкое запястье, затем опустился на колени, приложил ухо к груди – сердце чародейки билось.  Алхимик улыбнулся. 
     - Что ж, возможно, все было не зря, - чуть слышно произнес он.  – Мы дошли, и мы живы. 
     Вконец обессиленный физически и морально, алхимик лег на траву.  Она показалась ему необычайно мягкой и благоухающей.  Напряжение и скорбь требовали выхода.  Опытный воин разрыдался.  Он заливался слезами, лежа на окраине мистической легендарной страны.  Впервые за последние дни алхимик чувствовал себя в полной безопасности.  Это ощущение вполне могло быть обманчивым, да, скорее всего, так оно и было, но Вивьен никак не мог заставить себя подняться.  Его тело будто вмиг лишилось всех костей, став одним большим студнем.  Вскоре глаза сами собой закрылись, и сознание начало затуманиваться.  Спустя еще несколько мгновений он крепко спал.  Однако перед тем как окончательно провалиться в сон, в голове промелькнула ускользающая мысль: “А что если это вовсе не Радужные Мосты?”
     
     Часть вторая.  Радужные Мосты. 
     
     Его сны были полны ярких образов.  Проснувшись, он первым делом склонился над Мили.  Девушка все еще не пришла в себя.  Больше того, ее состояние заметно ухудшилось.  Тело чародейки горело от сильнейшего жара.  Виднеющаяся сквозь разорванные штаны рана выглядела ужасно – развороченная плоть кровоточила, началось нагноение.  Но не это было страшно.  Края изуродованной плоти стали коричневыми и склизкими.  Вивьен слишком хорошо помнил мертвого Брика и оставшегося в ожидании неминуемой участи Маркуса.  Их ранения выглядели точно так же, разве что процесс разложения в них шел значительно быстрее.  Возможно, магические способности девушки или съеденная ею слизь дракона давали ей некоторое преимущество. 
     Алхимик вскочил на ноги.  Он знал, что не сможет излечить Мили, но вот замедлить действие оружия немертвых стоило попытаться.  Выхватив из потайных ножен, расположенных в левом рукаве, тонкий стилет, Вивьен бросился на поиски необходимых ингредиентов.  Он редко имел дело с травничеством, но вбитые сызмальства знания покорно ждали своего времени, хранясь в дальних закоулках памяти. 
     - Корень дудника, - бубнил он себе под нос, лишившись обычной невозмутимости.  – Так… сонная трава… вполне хватит нескольких цветков… хотя на всякий случай собрать побольше.  Морской табак, очень кстати… - алхимик задумался.  Он помнил, что наибольшую силу это растение набирало в период полнолуния, но особого выбора все равно не было.  Требовалась защита от черной магии и ядов, а поиски дерева девственности или чего-то подобного могли стать слишком продолжительными.  Собрав по дороге еще некоторые ингредиенты - типа ромашки и мяты, алхимик вернулся ко все еще бесчувственной Мили.