Девушка изо всех сил старалась помочь алхимику.  Она закусила рукав собственной куртки и, закатывая глаза от пронизывающей боли, пыталась ступать на обе ноги.  Как ни странно, но в этом сосредоточении на самых, казалось бы, обычных движениях крылось спасение от ненужных мыслей. 
     Все катилось к чертям.  Шанс добраться до страны, о которой на многие мили окрест ходили самые невероятные легенды, стремительно истаивал.  Да и был ли он? Чем только не полнятся байки, рассказываемые путниками у веселого ночного костра! Могут ли люди жить без красивых завораживающих историй о неведомом? О старинных разрушенных городах; древних расах, ушедших в туман забытья; могущественных колдунах и артефактах… Но многие ли задумываются, что ночная сказка, если в нее окунуться, на поверку может превратиться в страшный кошмар? Что безобидные, на первый взгляд, существа вдруг оказываются наделенными длинными когтями или клыками.  А не предвещавшая особых неприятностей, дорога разродится чуждой живым созданиям силой. 
     Эти мысли могли свести с ума, заставить опуститься на землю и тупо ждать своей незавидной участи.  Мили боялась таких размышлений и потому гнала их, спрятавшись за покровом боли.  Чародейка не позволяла себе думать о том, что вскоре должно случиться за спиной, не позволяла даже на мгновение усомниться в правоте того решения, на которое ее толкнули Вивьен и Маркус.  Стоило дать слабину, и тогда плотина ненависти и злости прорвет возведенные барьеры, беря бразды правления в свои руки.  А это верный путь к смерти. 
     Были ли подобные мысли у Вивьена – Мили не знала.  Алхимик внешне оставался абсолютно невозмутимым.  Понять, что творится у него в душе, чародейка не могла.  Погруженный в себя, воин упрямо шагал по тракту.  Его дыхание еще не сделалось прерывистым, а в походке чувствовалась уверенность и сила.  Но так не могло продолжаться вечно.  Рано или поздно он должен будет рухнуть или бросить свою ношу.  Мили вновь зажмурилась и сосредоточилась на боли.  Нет мыслей – нет страха…
     Вивьен прислушивался к своим ощущениям.  То ли вокруг больше не сновали призрачные огни, как называла их Мили, то ли наложенное заклинание действительно работало.  Как бы то ни было, а скользкого неприятного взгляда, от которого мурашки бежали по спине, алхимик не чувствовал.  Пусть даже и на время, но путники стали невидимыми для соглядатаев личей.  Вивьен решил для себя, что, скорее, свалится без сил, чем остановится на отдых.  Тратить драгоценные мгновения относительной безопасности казалось преступлением. 
      У них не осталось ни воды, ни еды.  И если воду в лесу раздобыть можно без особых проблем, то со съедобной живностью в доступной близости дела обстояли куда как хуже.  Действительно - селиться рядом со смердящими ходячими трупами мало кто осмелился бы, будь он в добром здравии и уме.  А ягодами и кореньями долго сыт не будешь. 
     Все так или иначе упиралось в Радужные Мосты.  Возможности выжить на тракте Вивьен не видел.  Оставалось надеяться, что в земле, куда они так стремились, появится шанс на спасение.  Разумеется, при условии, что земля эта вообще существует. 
     Ближе к вечеру, буквально валясь с ног от усталости, путники приметили, что вместе с надвигающимися сумерками небо затягивается плотным покрывалом туч.  А вскоре упали первые тяжелые капли.  Они остужали разгоряченные тела, приносили временное расслабление.  Но лишь первые минуты дождя показались беглецам блаженными.  Дождь скоро превратился в сильнейший ливень.  Он размытой стеной встал кругом, практически полностью лишил путников возможности ориентироваться, а потом и нормально двигаться.  Земля, не в силах поглотить весь обрушившийся на нее поток воды, прорезалась стремительными потоками и обширными лужами.  Злые косые струи безжалостно молотили по упрямым людям.  Отяжелевшая от обильной влаги одежда неприятно липла к телу, сковывала и без того порядком затрудненные движения. 
     Вивьеном взглянул на Мили. 
     - Ты как? – спросил он. 
     Девушка в ответ лишь утвердительно кивнула.  Она полностью ушла в себя, стремительно теряя связь с реальностью.  Каждый новый шаг превращался в маленькую пытку, боль от которой волнами растекалась по всему телу.  Однако чародейка продолжала переставлять ноги.  Поскальзываясь и оступаясь, путники двигались по раскисшей дороге.  В отсветах ветвящихся молний они еле-еле успевали разглядеть изгибы и неровности. 
     Дождь немного привел девушку в чувство, но лишь для того чтобы вскоре вновь отправить на грань забытья.  Он размягчил ее рану - тонкая корка из запекшейся крови и обожженной кожи вскрылась, оплыла, открывая стихии более незащищенную, кровоточащую плоть.  Девушка старалась держаться, но, оступившись в очередной раз, не устояла на ногах и, увлекая за собой Вивьена, упала в каменистую грязь.  Острые осколки, как назло, впились в открытую рану, разрывая ее еще больше.  Мили вскрикнула и обмякла.  Ни дождь, ни усилия алхимика не помогли – сознание к чародейке так и не возвращалось. 
     Лишь спустя долгие минуты девушка начала приходить в себя.  Вивьен, который все это время нес ее на руках, заметил, как веки Мили дрогнули и медленно открылись.  К тому времени он уже почти окончательно выдохся.  Алхимик не отличался исполинским телосложением, не обладал большой силой.  Его ноги гудели и подгибались.  Хотелось опуститься прямо в грязь, передохнуть хоть немного.  Но страх гнал вперед. 
     Вскоре ливень начал стихать, пока не сменился монотонной противной изморосью.  Она не давала одежде высохнуть да к тому же сопровождалась резкими порывами пронизывающего ветра.  Алхимик пока что еще не ощущал холода, а вот бредущая возле него Мили дрожала отчетливо.  Она вновь встала на ноги, как только смогла.  Но физическая активность не помогла согреться.  У девушки, кожа которой сделалась почти совсем белой, зубы отбивали марш.