— Ну чего стоим-то?! — одумался ЯмаМуди.  — Вперед!
     — Вы знаете, в пещерах вообще-то опасно! — вспомнила Ядвига, повернувшись ко входу лицом. 
     — Если здесь был берег моря, то сама пещера образовалась рекой, которая хорошенько промыла ее, — успокоили всех дины.  — Где-то там лежит материк, который поднимал эти горы, а потом разошелся с этой плитой.  Пещера была рекой в разломе, а после сверху ее накрыло лавой.  Потолки ее из массивного гранита, а под ногами песок и галька.  Там, на той стороне все еще болото, а раньше было огромное озеро. 
     — А куда же девалась река? — полюбопытствовали зелененькие. 
     — Да кто ж ее знает! — рассмеялся дин.  — Пробила себе новое русло. 
     — Будем рисовать карты, разберемся! — пожал плечами Мальв. 
     Свое имя-кличку Мальв получил сокращенно от «Мальвина».  Длинные его голубовато-белые волосы с синими прядями, которыми он сильно дорожил, и его голубая кожа рассматривались в качестве основного признака.  С темноволосой и златокожей Златой они были полными противоположностями не только во внешности, но и в характерах.  Златка всегда деятельная, остроумная, заводила в женском коллективе, а Мальв сам по себе, вел созерцательный образ жизни, подолгу бывая в одиночестве.  Сначала, когда его замечали сидящим на самой высокой скале, пытались растормошить и привлечь к общественным работам, но спустя время, после того как он не изменил себе, от него отступились.  Пожалуй, даже, как Гоблина Яшу, перестали замечать, предоставив самому себе.  Но когда установилась жара, он, наконец, слез со своей скалы, оказавшись обычным нормальным парнем, внезапно проявляя интерес и к земному, иногда напоминая всем, словно бы упрекая, что за всеми делами забыл, когда в последний раз медитировал.  И раздражался, если внезапно появлялась возможность посидеть на старом месте, а к нему уже привыкли и опять проявляли и любопытство, и назойливое внимание.  Однажды Златку принародно спросили, как она умудряется вести хозяйство, кормить мужа, забираясь к нему на скалу, и при этом всегда быть довольной и счастливой, на что она отвечала: «Я всегда могу с ним поговорить, мы же телепаты! А то, что он видит — вижу и я.  Мы всегда позволяем мужчине обращаться к Богу, познавая его в сравнении и в наблюдениях, а когда он отвечает — я это чувствую, мы как бы оба прославились.  Мы ж не женаты еще, он и торопится познать Закон! А в еде он неприхотливый, — махнула она.  — Чем накормила, то и ест!»
     Пересчитались, на всякий случай, страхуясь веревками.  Насчитали четырнадцать человеческо-гуманоидных пар, пять пар динов и трое — вечный соблазн для женского пола и украшение для мужчин.  Особенно Гоблин, которого каждый видел, как хотел.  Многие уже зевали, пытаясь договориться и остаться на ночь, чтобы выдвинуться в поход с утра.  Макс и дины оказались непреклонными. 
     — Вы целый день спали! — разошелся Макс не на шутку. 
     — А если зима наступит раньше, чем мы вернемся?! — не сбрасывая со счетов непостоянство климата, выдвинули обоснование дины. 
     — Если мы так будем пререкаться, и за год не доберемся! — поддержал Макса Кирилл. 
     — Вы хоть дорогу-то помните? — поинтересовался Болид.  — А то у вас память, как темная ночь, не разбудить. 
     — У нас карта есть, нам только до того района добраться, — обнадежил всех Макс. 
     — Ну, тогда, чего мы ждем? — ввернул кто-то, первым скрывшись в темноте. 
     
     Путь до города занял не два месяца, как предполагали, а все три.  На крутом склоне вдруг обвалилась земля, и половина группа, в основном дины, скатилась вниз на острые скалы.  Все остались живы, но раненых было много.  Пришлось задержаться на две недели.  Зеленые не отходили от больных, растрачивая свою зелень, которая, оказывается, приводила в чувство и динов.  Впрочем, их раны и так затягивались очень быстро.  На второй день они уже не заговаривали о смерти, и даже шутили, вспоминая, как прощались друг с другом и со всей группой.  Дальше двигались осторожно, предпочитая не рисковать. 
     Дины были правы, все те животные, которые ушли из долины, перебрались на эту сторону гор.  Леса кишели зверьем, который объедал молодые побеги, прореживая джунгли, и обжирался друг другом.  Между хищниками борьба за выживание велась не на жизнь, а на смерть.  Через раз побеждали и те, и другие.  Сила млекопитающих была в ногах, тогда как ящеры брали зубами.  Травоядные и те и другие паслись в общих стадах, рассматривая друг друга, как передовую позицию.  Млекопитающие, те же быки или сумчатые, снабженные рогами, копытами и в некотором случае зубами, могли дать такой отпор, что хищники и близко боялись подойти к стаду, что было, несомненно, замечено неуклюжими динозаврами, ноги которых, подобные столбам, не позволяли им быстро передвигаться, особенно детенышам. 
     — Значит, где-то там дальше горы заканчиваются и переход, — сделал предположение Кирилл, наблюдая за животными.  — И мигрируют они не только в долину, но дальше, она тянется на многие десятки километров.  В прошлый раз их было вчетверо меньше.  Наша долина не вместила бы и сотую долю их всех. 
     — Надо полагать, — согласились с ним.  — Если горы поднимались плитой, то они могут иметь протяженность, как у нас в Перу.  Надо бы организовать экспедицию. 
     — Для начала изобретем бумагу, карандаши и ручки, потом приручим животных, на которых можно летать и ездить, вот после и организуем! — наотрез отказалась вторая часть группы. 
     Многие зверели, оттого что ноги были стерты в кровь.  Грымз, Горгуль, Гром, Болид и Сеня Белый вообще шли босиком, поделившись обувью с теми, кто босиком не мог.  И когда, наконец, вдруг открылся холм и столбы в виде вышек, Машка вскрикнула, показывая вперед себя пальцем. 
     — Мы пришли! Мы пришли! — святая половина группы бросилась визжать и обниматься, испытывая невероятный подъем. 
     Мужская часть молча топала вперед, посматривая на женскую свысока и снисходительно, но и они прибавили шаг, предвкушая еду, безопасную постель, и все то, о чем рассказывали Кирилл, Макс и Маша. 
     
     Но сам город поразил воображение даже динов, когда открылся взору.  Огромные дома, со множеством колонн и статуй, утопая в цветах и зелени, встретили их не просто тишиной, а смехом и радостью открытых улиц и гуляющих по нему людей и инопланетян. 
     — Мне что, сниться?! Ущипните меня за ухо? — эхом прозвучал голос Кирилла, который разевал рот так же, как остальные. 
     — Стойте, мы же спим и видим сон… Макс, ты же говорил, он мертв…
     — Я не знал, я, правда, не знал, что тут… Мы где, в прошлом, или в будущем?!
     — Ой, Кирилл, там моя дверь… — Златка ткнула в зеркала, установленные в ряд перед городом. 
     До зеркал бежали почти бегом, остановившись напротив дверей, в радостно-возбужденном состоянии. 
     — Над нами издевались? Или мы сами лоханулись? — уставился на зеркала Макс, пытаясь сообразить, чтобы это все значило. 
     — Пока не проглочу хоть одного, не поверю! — взревели сразу трое динов, топтавшиеся на месте. 
     — Может, кого-то оставим сторожить зеркала? — на всякий случай подсказал Рум.