Остались только инстинкты и машинальная слежка за указательными жестами Марка. 
     Мы могли уйти по мосту, где преследователи не посмели бы стрелять, но Джон вывернул в Сквер Победы.  На узкой тропинке между деревьями Марк махнул рукой, и я вжалась в сиденье.  На колени посыпалась стеклянная крошка, пули застряли в высокой спинке кресла Джона.  Пару раз машина вильнула.  Марк высунул ствол в разбитое заднее окно и спустил курок.  В предрассветной дымке полыхнуло зарево.  По команде я сорвала чеку, бросила через плечо гранату.  Сквозь музыку прорвался грохот. 
     Машина развернулась и остановилась.  Я скинула наушники. 
     — Надень! — рявкнул Марк, и я поспешно воткнула орущие «капли» в уши. 
     Мы вышли из машины с пистолетами наизготовку, заходя за один из горящих «Джипов», чтобы было, где укрыться.  Я, оглушенная раздражающим ревом музыки, шла за спиной Марка, ловила каждое его движение.  Деревья по цепочке передавали пламя, дым разъедал горло и глаза, такой неестественный в предрассветном лесу.  По жесту Марка, я упала на землю, он подбежал к одной машине, Джон осторожно на полусогнутых подобрался ко второй.  Чего мне хотелось больше всего в этот момент — тишины.  И еды.  От голода уже мутился рассудок, я была близка к обмороку и держалась только за счет страха.  Наконец, Марк опустил ружье и, подозвав, снял мои наушники. 
     — Люди, — крикнул он Джону. 
     — Здесь тоже, — послышался ответ. 
     — А кто еще мог быть?
     Марк обернулся и, глядя на меня, обвиняюще выдохнул:
     — Подобные.  Но они так быстро не преставились бы. 
     — А если там все мертвые, почему вы не…
     — Потому что умеем экранировать, — оборвал Марк. 
     — Что ж ты в ювелирном не «сэкранировал»? — нервы окончательно дали сбой, меня потряхивало и тошнило.  В таком состоянии единственное, на что способен человек — паника или злость. 
     — Не успел, — неожиданно спокойно ответил дракон.  Он расслабился, почесал щетинистый подбородок и пустился в объяснения.  — Чтобы отразить волну нужно ожидать ее.  Для получения — не обязательно.  Кстати, плееры — отличное защитное устройство, столь «близкая» и громкая музыка делает мозг невосприимчивым. 
     — То есть, ты боялся, что я отрублюсь, когда всех грохнем?
     — Ты еще на это не способна. 
     — Будь здесь подобные, могли бы вырубить?
     — Да.  Не знаю, с кем мы имеем дело, но он меня раздражает. 
     Внезапно раздался крик Джона: «Марк, закройся», и короткий выстрел эхом раскатился по лесу. 
     Мы одновременно сорвались с места, едва не столкнувшись лбами.  Джон лежал в паре метров от «Джипа» рядом с коренастым парнем, у которого на лбу чернела дыра.  Я невольно подумала, что драконы действительно могли быть лучшими шпионами ЦРУ.  По крайней мере, такой точной информации у «языка» вряд ли могли добиться другие даже самыми извращенными пытками. 
     «Допрос» занял от силы минуту, но, вернувшись, Джон выглядел не посвежевшим и сытым, а постаревшим на целую вечность.  Глаза горели изумлением, он закрыл щеки ладонями и какое-то время лежал на спине, глядя в небо.  Наконец, раздался тяжелый выдох, и хриплый голос донесся, будто из-под земли. 
     — Лина, ты говорила про татуировку?
     — Ну да. 
     Честно говоря, меня шокировало его состояние.  Марк застыл, недоверчиво глядя на друга, словно пытался прочесть мысли.  Джон сел на колени, взял валявшуюся у ног сухую ветку и принялся чертить на бугристой земле линии. 
     Грубо обрисованная лилия во мне удивления не вызвала, зато Марк побелел.  Он уставился на косые лепестки цветка, словно они были смертоносными рунами на его теле.  Джон отбросил ветку и, взъерошив волосы, поднялся. 
     — А лицо? — напряженно спросил Марк. 
     — Моя точная копия вплоть до родинки над бровью. 
     — Ептваю мать. 
     — А ты ее помнишь?
     Если сарказм Джона привычен, то маты от Марка стали жутким откровением.  Да и сам дракон, казалось, вот-вот слетит с катушек, разнесет весь лес в щепки и сравняет с землей город, если не всю страну. 
     — Вам знакома татуировка? — осторожно спросила я, невольно сделав шаг в сторону. 
     — У меня была такая же, — выдавил Джон.  — Лет сорок назад.  Сделал по дурости, потом свел. 
     — И что это значит?
     Вопрос дамокловым мечом повис в пропитавшемся гарью воздухе.  Запах горящих тел и резины стал невыносим, но драконы, казалось, не замечали ничего, кроме корявого цветка на земле.  Наконец, я не выдержала. 
     — Есть хочу!
     Марк обернулся, постепенно, как в замедленной киносъемке, его взгляд обрел осмысленность. 
     — Да, наверно, — неопределенно ответил он и тут же встрепенулся.  — Возвращаться домой нельзя, квартира тоже засвечена.  Придется заехать в офис. 
     — Надеюсь, по дороге найдется фаст-фуд. 
     
     Пришлось сделать солидный крюк, потому что Ленинградский мост уже кишел машинами спецслужб.  Иногда мне кажется, что сирены включают исключительно для оповещения преступников о приближении милиции.  Мол, рвите, ребята, когти, пока целы, да побыстрее.