Там же стояла полка с книгами и письменными принадлежностями и пустующая оружейная стойка.  Ему по возрасту еще не выдавали оружия. 
     Вся комната при необходимости освещалась двумя лампочками.  Одна из них сейчас горела, другая была на потолке.  Других источников света здесь не было. 
     Франц открыл тумбочку, порылся в ней рукой наугад.  Он достал небольшие часы.  Посмотрев время, положил часы обратно и уже собираясь выключить свет и досыпать оставшуюся половину ночи, заметил на тумбочке клочок бумаги.  Раньше его не было.  В комнате, где-то за стенкой, вновь несколько раз послышался глухой стук. 
     Франц взял бумагу, поднес ее к свету. 
     "Как проснешься, спускайся в операционную. . . " - вот все, что было написано на ней.  Франц положил записку в тумбочку, полежал минуты две и, вздохнув, встал с кровати.  Переступая с ноги на ногу на холодном металлическом полу, он быстро оделся, застегнул пуговицы на воротнике, оправил форму перед зеркалом.  Открыв ящик стола, он достал небольшой фонарик. 
     Выключив за собой лампу, тихо, стараясь не скрипеть тяжелой металлической дверью, Франц вышел в коридор. 
     Как обычно ночью в коридоре бункера было абсолютно темно - экономили электричество, все равно все спали.  И только гулкое эхо ударов шедших со стороны правого крыла, оживляли темноту.  Франц никогда не боялся темноты.  Но здесь. . .  даже спустя много лет, он никак не мог свыкнуться с темнотой холодных коридоров. . .  Здесь всегда что-то звучало.  Иногда падали капли воды.  Скрипела старая вентиляция.  Стучали лапками крысы.  Сейчас здесь был только странный стук. 
     Франц включил фонарик и медленно пошел по коридору.  Он невольно на некоторое время перестал дышать, когда увидел широкую полосу крови, уходящую в конец коридора.  Луч света выхватывал из темноты холодные серые стены, увешанные старинными вырезками газет, обветшалыми фотографиями и лозунгами.  Некоторые стенды были сорваны и лежали на полу, приставленные к стенке, некоторые свисали на одном гвозде.  На многих остались следы крови.  Все было таким старым и ветхим, что казалось, даже свет фонаря способен рассыпать в прах все, чем красовался холодный коридор.  В конце коридора была дверь, которая вела по лестнице вниз, к операционной. 
     Франц осторожно спустился, стараясь не наступать на кровавые лужицы, скопившиеся на ступеньках.  Он остановился у двери. 
     Вновь раздался глухой удар.  На этот раз очень близко.  Франц понял, что его источник как раз за дверью. 
     Франц потянулся к ручке.  Пальцы чуть дрожали. 
     - Заходи Франц. . .  - выстрелом в его единственном слышащем ухе раздался голос за дверью. 
     Рука юноши дрогнула, но он все же опустил ручку и открыл дверь.  Он никогда не был в операционной и сейчас понял, что больше никогда не хочет сюда возвращаться.  В углу комнаты, на передвижном столе, под широкой лампой лежала голая молодая женщина.  Ее тело было перепачкано в крови и саже, в некоторых местах кожа покрыта сильными ожогами.  Она была привязана к столу, но одна рука. . .  а точнее механический протез, был свободен и с силой ударял по стене. 
     «Этот стук меня и разбудил», - подумал Франц. 
     За столом стоял Хирург.  В одной руке он держал скальпель, а другой придерживал то, что осталось от правой ноги женщины. 
     - Заходи, юноша. . .  присаживайся.  Я скоро закончу. 
     Франц, подавив страх и отвращение, медленно прошел в другой конец комнаты и сел на невысокую лавку. 
     - Это моя ученица, Катенька. .