Впрочем, отвезли и не на гауптвахту или в тюрьму, а в нечто вроде загородного дома отдыха.  Где он находился, я так и не узнал, водитель затонировал стёкла до предела и поднял перегородку, отделяющую его от салона. 
     
     Нас поместили в одну палату и принялись интенсивно приводить в норму: лечебная гимнастика, усиленное питание, два часа в сутки под системой. 
     Нам привезли наши лаптопы и разрешили заниматься. 
     Поскольку с меня не брали никаких клятв, я поведал о своих приключениях Серёге, тем более, что арестовавшие нас всё равно были уверены, что он всё знает.  Но про медальон я не упомянул. 
     Серёга, как мне показалось, происшедшее с ним помнил смутно, и мне ничего не пришлось пояснять и тем более, выкручиваться.  Зато он требовал всё новых и новых подробностей о моей находке и, похоже, отчаянно мне завидовал.  К сожалению, даже фотографий я ему показать не смог: моего «Доспеха» тут не было, да и из него их несомненно тут же изъяли. 
     Пришлось мне напрячь свои способности, – а я тогда немного рисовал – и изображать для друга барельефы на бумаге, как они мне запомнились. 
     А он рассказал, как ему удалось сломать ногу – травма, считавшаяся в «Доспехе» невозможной: его накрыло лавиной, и он еле выбрался на поверхность – впечатлений хватило бы на целую жизнь.  Это мы так тогда думали.  Салаги…
     «Больно мне было, Вася, знал бы ты, как мне было больно!» - сказал Серый и я вздрогнул.  Я уже слышал эту фразу, но в настоящем времени. 
     
     Мы быстро поняли, что нас не арестовали, а изолировали на время каких-то событий, правильному ходу которых наше присутствие могло как-то помешать.  Вечером я засыпал не сразу и долго обдумывал и восстанавливал всю хронологию событий.  В этом мне помог приказ написать подробный рапорт о случившемся. 
     Я писал этот рапорт, а сам накладывал на сухие факты свои переживания, впечатления и мысли.  И пришёл к однозначному выводу…
     Конечно, вы, читающие эти заметки уже давно обо всём догадались, и потешаетесь над незадачливым и туповатым курсантом с высоты своего обладания им же написанным текстом. 
     
     Да, это была телепатия! Да, я обрёл к ней способности после того, как повесил на грудь медальон динозавров!
     Смешно, не правда ли? Читатель догадался, а автор ещё нет! Попадите сами в такую историю, и мы посмеёмся вместе. 
     Дело в том, что со стороны виднее: вы читаете про «голоса в голове» и воспринимаете их как данность.  А я изо всех сил пытался забыть про них, как про страшный сон и убеждал сам себя, что ничего такого и не было. 
     
     Медальон, кстати, вовсе не золотой, а из сложного сплава, обладал свойством усиливать телепатические способности, чтобы там об их существовании не говорили авторитетные учёные.  Уж и не знаю, какие первоначально свойства ему придали его создатели, но на меня он действовал именно так. 
     Он работал не всё время, помните, я сначала забеспокоился о Сергее и попытался с ним связаться.  Медальон помог мне так, как он умел: я связался с товарищем силой мысли и узнал о его беде, но сам себе не поверил. 
     
     Я начал потихоньку экспериментировать с артефактом, просто лежал и думал, извините за тавтологию, о чём сейчас думает Серёжа? И мне почти всегда удавалось услышать его мысли.  Конечно, я не просил его подтверждения, но когда он занимался и думал над задачей, я, подойдя к нему, видел на экране компа именно эту задачу. 
     Один раз я попробовал в таком состоянии мысленно позвать его. 
     - Что, Вась? – отозвался Сергей, и я невнятно ответил какую-то ерунду. 
     Быстро признав эксперименты над другом неэтичными, я переключился на охранявших наш санаторий служивых и узнал много интересного и ещё такого, что захотел сразу забыть. 
     
     Лёжа в кровати, я ощущал окружающих меня людей и других существ по их «запаху мысли», как это метко назвал когда-то в прошлом веке один фантаст.  Возможно, развитие этих способностей могло бы радикально изменить мою жизнь.  Но позже я бросил это дело, мне стало противно и не интересно. 
     Медальон не настаивал, он не собирался, как сатана пожрать мою душу, он был просто обломком технологии прошлого – приёмопередатчиком мыслей – хочешь – пользуйся, хочешь – выключи. 
     Но и поймите правильно: если я отказался им пользоваться в быту, это не значит, что я его собрался выкинуть.  Пускай будет. 
     
     Дело наше, тем временем, как-то начало решаться, нас посетил сержант-наставник с целой сумкой подарков от одногруппников: в том числе с бутылками апельсинового сока, который я обожаю, и вишнёвого, который я ненавижу, но любит Сергей. 
     Сразу же с порога сержант начал свою речь, передавать которую полностью я не вижу смысла, а суть которой сводилась к тому, что:
     «Когда прочие, в меру добросовестные курсанты упорно пытаются понять те жалкие комиксы, которые им показывают на занятиях их несчастные, отчаявшиеся преподаватели, вместо серьёзной науки, вы, два здоровенных лба наедаете шеи на курорте, предназначенном, если вы это понимаете, вовсе не для курсантов, хотя бы и нашего прославленного училища. 
     
     И я подозреваю, не только не несёте в этих стенах хотя бы минимум караульной службы, но, похоже даже и пол сами не подметаете.  И ваши жалкие болячки – сержант потрогал пальцем трубку системы, вонзившейся в мою исколотую вену – не могут служить этому оправданием. 
     Так что – и он даёт нам своё слово сержанта – очень скоро, буквально завтра-послезавтра с этим вопиющим нарушением субординации будет покончено, и вы вернётесь, так сказать, в лоно, чтобы принять соответствующее покаяние, и с новыми силами включиться – если у вас починили включатели – в радостную работу и посильную, даже для вас, учёбу». 
     
     - Вопросы?
     - Господин сержант, а нам зачёт засчитали?
     - О, племя, молодое, незнакомое! Да если бы вы были так находчивы, как любопытны, то без труда бы нашли ответ на волнующий вас уже неделю вопрос, не донимая старого сержанта всякой ерундой, а просто заглянув в зачётки, которые, напоминаю для страдающих провалами памяти, инсталлированы в ваших учебных лаптопах.  Если вы их, конечно, не потёрли, чтобы освободить место для очередных «Звёздных войн». 
     Но, не дёргайтесь, инвалиды на голову и на ноги, я сэкономлю вам несколько джоулей вашей молодой энергии, раз уж пришёл.  Внимайте и не говорите, что не внимали: Зачёты по выживанию на поверхности в вакууме все присутствующие тут пародии на курсантов – числом раз и два – успешно сдали. 
     Однако, на этих же курсантах – вы свои имена помните? – лежит позорное бремя не сданных вовремя зачётов по вождению в вакууме ракетной платформы типа «Пенал», если это наименование вам ещё что-нибудь говорит. 
     Каковые зачёты вы будете сдавать ровно через год, под смущённое хихиканье, переходящее в дружный смех ваших младших товарищей.  Если, конечно, за этот срок окончательно не сломаете себе необходимые части тела. 
     Ещё вопросы?
     - Господин сержант, а зачем нас тут держат?
     - Полагаю, чтобы спасти от разгневанных учёных, которые оборвали генералу все телефоны и сожрали уйму трафика на звонки с Луны с требованием расстрелять вас в извращённой форме и выдать им ваши тела, а точнее одно тело некого любопытного курсанта, на поругание.  Чтобы они могли потоптать его своими археологическими ботинками и поволочить на верёвке по самым крупным столицам мира, а потом сжечь на костре из мокрых листьев и развеять пепел в поле в ветреную погоду. 
     
     И это всё за то, что этот, присутствующий здесь недостойный курсант, походя изломал останки неповторимого устройства связи, на беду попавшегося ему на горе. 
     А после, с особым цинизмом привёл в негодность не только уникальные ворота из бериллиевого сплава, которые шестьдесят миллионов лет простояли невредимые, но и истоптал и изгадил всё, до чего смог дотянуться своей киркой и ногами. 
     И которому только недостаток воздуха и отсутствие тактического ядерного заряда помешало вообще ликвидировать самую уникальную археологическую находку за всё время существования человечества. 
     
     Но, вы, даже такие недалёкие и беспомощные, любимы нашим генералом.  Поэтому он не выдал злобным академикам и примкнувшим к ним профессорам ни ваши тела, ни даже имена, в надежде, что со временем, вы хотя бы частично сможете упорным трудом скомпенсировать тот вред, который вы, хочется верить, по простому недомыслию, нанесли российской науке. 
     - А почему, российской, господин сержант? Неужели засекретили?
     - Гм, я читал, бывает, что недостаток интеллекта компенсируется повышенной интуицией.  Видимо, тут явное проявление компенсаторных свойств вашего организма.  Действительно, засекретили.  И радуйтесь этому факту господин курсант.  В ином случае, ваше имя стало бы известно любому культурному человеку наряду с Геростратом.  И надеюсь, не рассекретят ещё долго, так что вы имеете некоторый шанс прожить свою жизнь без клейма растлителя и осквернителя культурных и научных ценностей. 
     
     Если же больше нет вопросов, то предпоследнее моё наставление будет вам, господа курсанты, следующее: запомните, ничего этого не было, ни этой базы репторов – кстати, академики их тоже так называют – ни даже лестницы, ведущей к какой-то там пещере.  Я на ней чуть ноги не сломал, – как ты по ней там носился взад – вперёд?
     Всё это вам приснилось.  А если вдруг будете по недомыслию настаивать, то приглючилось, со всеми вытекающими.  Это ясно?
     - Ясно, господин сержант!
     - Ну и чудненько! Мне вот только одно не ясно, как ты прошёл с Сергеем на горбу и баллоном в руках… Сколько километров ты прошёл?
     - Не знаю, может километров двадцать?
     
     - Ты прошёл почти пятьдесят километров за примерно четырнадцать – шестнадцать часов.  А до этого, кстати, шесть километров от своего лагеря.  Вам не должно было хватить кислорода и на вдвое меньший путь.  Сергея я не считаю, он почти и не дышал.  Так как?
     - Дышал через раз, господин сержант.