А в самом худшем случае за нами прилетят только через сутки.  Я стараюсь не думать, что могут прилететь и позже. 
     Единственный выход – самим добраться до воздуха и помощи.  Если я буду двигаться, то буду расходовать больше кислорода, и его хватит двоим не очень на долго.  Но, я могу себя контролировать, и постараюсь дышать «через раз», как говаривал сержант.  Серёга без сознания, это и к лучшему.  На сколько нам хватит воздуха – неизвестно, но сидеть и смотреть на манометр я не смогу. 
     Да ещё Серёгина нога.  Снять его скафандр конечно возможно, но, что я сделаю? А вдруг там гангрена или сепсис? Просто так сознание не теряют!
     
     До Базы по моим расчётам километров шестьдесят, шестьдесят пять.  Столько я с Серёгой не пройду, просто воздуха не хватит.  Однако, идти нужно.  Если попадётся по пути гора, заберусь на неё, и буду сканировать диапазон и вещать на всех частотах, кто-нибудь да услышит.  А отсюда из ямы, может и не услышать. 
     Я выпустил из «юрты» весь отработанный воздух, отсоединил от климатизатора баллоны и стравил из них остатки смеси.  В двух баллонах было по несколько атмосфер остаточного давления, в третьем не было ничего.  Мало, смеси не хватило, чтобы создать приемлемое давление.  Пришлось выпустить немного и из своего скафандра.  Не норма, конечно, но жить можно.  Как не жалко, но пришлось привести Серёгу в чувство. 
     
     Он застонал, сфокусировал глаза и уставился на меня непонимающе. 
     - Вася – констатировал Серёга – ты пришёл, или мне снится?
     - Пришёл, пришёл. . .  Говори, что хочешь, есть, пить, сегодня день исполнения желаний! – бодро заявил я, хотя при виде его измученного лица у меня слёзы навернулись на глаза. 
     - Домой, к маме, - пошутил шёпотом Серый – связи нет? воздух принёс?
     - Связи нет, воздух принёс.  А сейчас я тебе вколю антишок и летаргин, чтобы ты не трепыхался, когда я тебя понесу. 
     - Антишок…Ты, Вася, делай, что знаешь, я что-то плохо соображаю.  Но, может, лучше, ты иди один, а? Я тут полежу, а ты помощь пришлёшь. . . 
     - Нет, Серёжа, пойдём вместе, у тебя воздух в скафандре на нуле, ты даже на летаргине долго не протянешь.  А баллон у меня один. 
     - Да всё ерунда.  Не смогу я тебя оставить!
     
     Хорошая вещь – летаргин! Вкалываешь и спишь без сновидений суток семь – десять.  Потребление кислорода снижается в десять раз, температура тела падает на десять градусов.  Хоть по почте тебя посылай! И, говорят, без побочных эффектов, только потом голова три дня раскалывается.  Но это хорошая плата за спасение.  А может, вколоть и себе, лечь рядом и спать?
     Конечно, спасут.  Только с мечтой о космосе предстоит, видимо, попрощаться. 
     Я не исчерпал ещё всех шансов, рано мне летаргин колоть. 
     Серёга опять закатил глаза, я набрал на клавиатуре его «Доспеха» команды.  Есть, инъекции сделаны.  Закрыть шлем, убавить климатизатор и осторожненько вытащить Серёжу на «свежий воздух».  И вытаскиваю Серёжин рюкзак. 
     
     Я подзарядил Серёгин скафандр: ему под летаргином надолго хватит.  Подзарядил и свой, под завязку.  В баллоне ещё 70% смеси, бросать нельзя.  Выкидываю всё из своего рюкзака, одеваю его, выкидываю всё из Серёгиного рюкзака, кладу туда аварийный передатчик.  Надеваю рюкзак на Серёгу, регулирую лямки, залезаю в них.  Нагибаюсь за баллоном, засовываю его на привычное место. 
     Конь взнуздан, всадник в седле.  Пора скакать! Нет, не пора, ноги всадника волочатся по грунту.  У! Долговязый! Роняю баллон, регулирую лямки, Серёгины коленки подвязываю к поясу своего скафандра.  Баллон на место и вперёд. 
     
     Честно говоря, я хорошо помню только первые два часа.  Я иду так, чтобы моя тень была прямо перед глазами.  Это главное.  Моя рация сканирует диапазон, периодически натыкаясь на автоматический «мэйдэй» Серёжиной рации.  Да ещё у него в рюкзаке вещает «аварийка», неизвестно на какой частоте.  Ходячий радиоцентр, да и только! И никто не отвечает. . .  Идти с каждым километром всё трудней, неужели всё напрасно?
     Потом мне делается всё равно, я только помню, что должен идти.  Пот застилает глаза, вместо одной тени впереди появляются две, и я выбираю курс между ними.  Вдруг становится легко, я этому отстранено радуюсь, пока не оказывается, что я потерял баллон.  Возвращаюсь.  Спотыкаюсь о баллон, его не видно, прямо в глаза светит солнце.  Баллон в лямки и на прежний курс. 
     
     Кажется, я терял сознание, нет, не сознание, что-то другое, поскольку, когда прихожу в себя, то нахожусь на прежнем курсе.  Мозг отключается по частям: ответственная за направление бдит, другие отдыхают.