Туже самую операцию проделали люди, сидящие в лодке, которая находилась ниже.  Таким образом, за считанные минуты река была практически перегорожена, а почти все белужье стадо оказалось в западне.  Белухи ткнулись мордами в ячеи, попробовали их на прочность и повернули обратно.  Но в противоположной стороне их тоже ждала преграда. 


      То, что должно было произойти далее, не составляло труда домыслить. 


      - Ну, с богом! - раздался чей-то возглас, и мужики в лодках взялись за омерзительную мясницкую работу. 


      Лица людей подверглись странной метаморфозе.  Их охватило упоение убийства.  Ржавая сталь гарпунов вздымалась в воздух и с совершенно непередаваемым словами звуком вонзалась в живую плоть.  Вслед за этим раздавался пронзительный крик морской канарейки.  Тело конвульсивно выгибалось, могучий хвост взбивал розовую пену, окропляя ею лица, руки, одежду охотников.  А когда острие пробивало легкое, вверх летел фонтан ярко - красных брызг. . .  Тела мертвых или агонизирующих белух, находящиеся близко к берегу, подцеплялись баграми, и дружными усилиями выволакивались на мелководье, где их тут же принимались разделывать топорами.  С помощью тех же топоров приканчивались животные, в слепом страхе выбросившиеся на берег.  Все это было совсем уж отвратительно, особенно, если учесть, что береговая команда почти целиком состояли из женщин и подростков. 


      Я вспомнил, что еще до недавнего времени у некоторых восточноазиатских народов существовала славная традиция - устраивать резню китов-лоцманов.  Что и говорить, славная традиция – убивать, не правда ли?!


      А знаете, что было самым чудовищным? То, что наша «Орка» оказалась прямо в самом центре бойни.  Мы являлись вынужденными свидетелями кровавого действа, и это бесило меня больше всего. 


      Честно говоря, я старался не смотреть на лица своих спутников.  Боялся прочитать в них нечто, что могло бы шокировать меня.  Может быть я малодушный человек.  Саша стоял рядом, и я лишь слышал, как сквозь его сжатые зубы непрерывным потоком сочатся слова и выражения, с которыми я был полностью согласен, но которые при всем желании не могу здесь привести. 


      Помню, что поначалу я пытался мысленно оправдать китовую охоту, аргументируя ее необходимостью питания белковой пищей долгой северной зимой.  Но постепенно голос адвоката тускнел и становился неразборчивым, а голос прокурора, наоборот, звучал теперь яростно и грозно. 


      Но что мы могли поделать?


      Сцена спектакля о жизни китобоев, видимо, близилась к концу.  По загону металось уже не более десятка совершенно обезумевших белух.  Охотнички тоже изрядно подустали и теперь тщетно пытались зацепить гарпуном или багром хотя бы одного зверя. 


      Впрочем, своего бы они, в конце концов, добились.  Но тут произошло нечто, а именно - все оставшиеся в живых белухи единовременно бросились к нашему суденышку и чуть ли не вжались в его борта. 


      Одна из лодок сунулась было к нам, и стоящий на ее носу мужик с гарпуном встретился глазами сначала со мной, потом с Сашей, потом со всеми остальными.  Уж не знаю, что он там прочел, но только взор его, горящий азартом убийства, вдруг резко потух, и мужик, проворчав нечто вроде «Успеется!», приказал своему напарнику подгребать к берегу. 


      А я все мучился вопросом: почему дельфины никогда не выпрыгивают из сетей? Я не зоопсихолог, но, насколько мне известно, даже они до сих пор не знают ответа на этот вопрос. 




      -12-


      До позднего вечера продолжалась разделка туш.  Вода в реке покраснела от крови, а воздух наполнился резким будоражащим запахом. 


      Ночь выдалась ясная и лунная.  Я никак не мог заснуть, потому что под самым ухом ворочались и вздыхали белухи.  Несомненно, они были обречены.  Это была последняя ночь в их жизни. 


      Убрать сети под покровом темноты, выпустить белух на свободу и быстро-быстро смыться отсюда казалось мне самым простым планом.  Но Саша сказал, что у него есть идея похитрее, и что утро вечера мудренее, после чего захрапел самым бессовестным образом. 


      Я некоторое время пытался заснуть, после чего понял, что спать-то мне совершенно не хочется.  Я вылез из спальника и покинул кубрик. 


      Я настолько был уверен, что все пребывают в объятиях Морфея, что, неожиданно увидев перед собой Ольгу, здорово перепугался и, не особо соображая с испуга, спросил:


      - Ты кто?!


      - Тс-с! - Ольга приложила палец к губам. 


      - Слушай!


      - Ну? - не понял я. 


      - Белух не слышно.  Пойдем! Кое-что покажу!


      Тут я обратил внимание на то, что возня белух действительно утихла.  Но когда это случилось - я не заметил. 


      Ольга подвела меня к ближайшему иллюминатору и сказала:


      - Смотри на воду!


      Я взглянул на залитый лунным светом мир и узрел удивительную картину: все оставшиеся в живых белухи стояли вертикально в воде, морды их были направлены в одну сторону. 


      Не понимаю, что происходит, я перевел взгляд на берег и чуть не онемел.  Дело в том, что над самой рекой, на самом краю берега, стояло нечто небольшого роста, двуногое и в то же время бесформенное.  А именно, то самое нечто, которое так изрядно напугало нас во время похода к таинственному лесному озеру. 


      Только теперь было совершенно очевидно, что это никакая не нежить, а девочка, обыкновенная девочка лет двенадцати, одетая в бесформенное грубое рубище. 


      - Черт! - не сдержался я. 


      Но Ольга велела мне молчать и особо не шевелиться, потому как странная ночная гостья стояла в считанных шагах от «Орки».  Впрочем, девочка совсем не смотрела в нашу сторону.  Она смотрела на китов.  А те, в свою очередь, смотрели на нее.  Просто смотрели и молчали. 


      Мы тоже молча наблюдали все это, и. . .  Хотел написать терялись в догадках, но это не соответствовало бы истине, ибо у меня в те минуты не было в голове ни единой мыслишки. 


      Так продолжалось минут пять.  А затем произошло событие еще более удивительное.  Белухи вдруг, словно по команде, прыснули во все стороны.  Затем три их них начали синхронно набирать скорость, вспенивая речные воды. 


      Не успел я подумать о смысле подобного поведения, как все три зверя единовременно взметнули свои могучие тела из воды и перемахнули через сетевое ограждение.  Сразу же за ними то же самое проделала вторая тройка, затем третья и так, пока все киты не оказались на свободе.