— А я?
     — Ты меня не любишь, — быстро ответил он. 
     — Я когда-нибудь говорила тебе об этом?
     — Я старый.  Я не Харисон Форд. 
     — Ты немножко похож на него. 
     — Я неудачник и никудышный писатель. 
     — Ты самый лучший в мире писатель. 
     — Ты же не читала. 
     — Я знаю. 
     — Я не то, что тебе нужно в постели. 
     — Ты — то, что нужно.  Мы научимся… понимать друг друга. 
     — Я хочу знать о тебе все, всю твою жизнь!
     — А может… ее и не было до нашей встречи. 
     Он запнулся, обдумывая ее ответ.  Потом вздохнул. 
     — Я… Черт! Через десять лет я вообще могу впасть в маразм. 
     — Ты больше не хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? — тихо спросила Наташа и, не дожидаясь ответа, позвала: — Иди ко мне. 
     Кравец механически шагнул вперед. 
     …Она возникает именно в те моменты, когда твой катарсис наиболее вероятен…
     Смерть — тоже катарсис.  Мученикам прощаются их прежние грехи, они не попадают в ад.  Если тебя угробят бандиты или при попытке к бегству пристрелит милиция — это совсем не то, что ей требуется. 
     Тебя, Кравец, спасли от самоубийства, от “проходного балла” в преисподнюю, потому что ты в самую последнее мгновение передумал умирать.  Там, на набережной, она приходила за твоей душой.  Но ты больше всего на свете хотел любить и быть любимым, и сук обломился. 
     Значит, ее цель не достигнута, твоя душа еще принадлежит тебе.  Еще не поздно остановиться.  Или все-таки поздно? Да и не нужно?. .  Виталик — абсолютно не нормальное существо… А ты, Кравец, тебя можно считать нормальным после всего, что ты наделал в последнее время?
     Или она появилась на набережной совсем для другого? Ведь ты передумал умирать, только когда увидел ее.  Или вспомнил, или представил… Как ни крути, но это она спасла тебя.  Быть может, она никакой не демон, а всего лишь лесная нимфа, стремящаяся обрести живую человеческую душу? Она неумело, жестоко, причиняя боль, учится любить, потому что душа — дар Господень, а Бог, если он не растворился в пустоте Мирозданья, не может быть ничем иным, кроме Любви.  Кем бы ни была Наташа — она женщина, ради встречи с которой ты жил и творил столько всякого — и хорошего, и дурного.  А наши демоны — в нас самих…
     Кравец приблизился к Наташе и протянул руку, будто желая убедиться в том, что ему ничего не пригрезилось.  Она была совсем рядом и от нее исходил такой знакомый, едва уловимый аромат терпких духов.  В свете, падавшем из прихожей, ее легкие рыжие волосы струились вокруг головы, словно нимб или сполох застывшего пламени…
     25
     Их поджидали прямо в подъезде.  На лестничной площадке между первым и вторым этажом из полумрака соткались три квадратные фигуры, заполнили собой тесное пространство, преграждая путь. 
     Кравец сразу понял, что это не милиция, споткнулся, выпустил из рук чемодан и тот с глухим стуком запрыгал по ступеням вниз, прямо под ноги незнакомцам.  Один из них пинком отправил чемодан еще ниже, крышка отскочила, вываливая содержимое на заплеванный пол.  Кравец успел заметить свой старый джемпер, подаренный еще женой.  Джемпер обреченно всплеснул рукавами и выстлался на ступенях, как материализовавшаяся тень его владельца. 
     Ноги у Кравца подкосились.  Он понял, что проклятый джемпер лишь ненадолго предвосхитил его собственную судьбу. 
     Чертов Виталик! Если б он не выбросил ствол!. .  Впрочем, нет.  Это не случайная заварушка на стадионе.  Сейчас они наготове, потому что знали, куда и зачем шли.  Они пришли за ним. 
     И за Наташей. 
     Переть на рожон бессмысленно, ведь не с пустыми же руками они явились на этот раз.  Знали, что папик оказался занозистый и морщить его надо конкретно. 
     Снизу, из полутьмы, на Кравца глянул черный зрачок пистолетного дула. 
     — Руки за голову, козел! Только дернись!
     Один из квадратных медленно двинулся вверх по лестнице. 
     Осторожничают.  Не знают, что противник безоружен.  Чего они тянут, почему не кончат все разом? Надеются вернуть свои деньги? Они ведь могут оказаться и не при нем.  Придется сперва вытрясти бабки, а уж потом…
     Что ж, так все, наверно, и должно было закончиться, ведь чудес на свете не бывает.  За все в конце концов приходится платить.  Ты, Кравец, рассчитывал как-то откупиться, но твои грехи, похоже, тянут на гораздо большую цену…
     Только не так! Не как баран на бойне! Если прыгнуть и вмазать этому переднему ногой, он, хоть и смахивает на шкаф, вряд ли устоит, загремит как миленький.  И повалит корешей.  А в заварушке — уж куда кривая выведет! Шанс ничтожный, его, честно говоря, и вовсе нет, но терять все равно нечего. 
     Кравец подобрался, готовясь к прыжку. 
     Наташа!. . 
     У нее есть ключ.  Ей лучше добежать до квартиры и укрыться за железной дверью.  На это времени должно хватить, пока будет длиться возня на лестнице, чем бы она ни закончилась.  Там телефон, можно вызвать милицию.  Наташе-то ее нечего опасаться.  С бронированной дверью “братаны” справятся не враз, да и Кравец постарается, чтобы времени у них осталось поменьше. 
     Он оглянулся.