Но и сейчас его никто не подстерегал.  Это было странно и шло в разрез с элементарной логикой, будто Кравца хранила какая-то нездешняя сила.  Он медленно, прислушиваясь к каждому шороху, поднялся по ступеням к своей двери и долго шарил по карманам в поисках ключа.  Наконец замок щелкнул. 
     Едва ступив в прихожую, Кравец определил, что в квартире кто-то есть.  У человека пять чувств.  Но у задрипанного писателишки их, кажется, все-таки шесть… Он замер.  Все правильно! Засаду удобнее всего устраивать именно в квартире. 
     Бежать не имеет смысла.  Те, кто его караулят, не могли не предусмотреть такую возможность.  Остается, улучив момент, прыгнуть головой в оконное стекло.  Высота вполне достаточная, чтобы разом покончить со всем. 
     Кравец протянул руку и нащупал выключатель.  Вспыхнул неяркий свет.  Из прихожей просматривалась гостиная, и Кравец разглядел, что в кресле у окна кто-то притаился.  Он лихорадочно обежал взглядом углы, но больше никого не обнаружил.  Остальные, наверняка, прячутся за дверными косяками…
     — Не пугайся, это я. 
     Кравец не поверил своим ушам, услышав Наташин голос.  Он почувствовал, как спина покрылась противной испариной, а колени ватно обмякли.  Чтобы не упасть, он заставил себя сдвинуться с места. 
     — Ты?! Как ты здесь оказалась?
     — Сам же дал мне ключ.  Разве не помнишь?
     — А?. .  Да… — Он не знал, что сказать. 
     — Что с тобой? Что у тебя за вид? Ты падал?
     — Да… Нет! — отмахнулся Кравец.  — Все в порядке.  Как ты? Я думал…
     — Со мной тоже все хорошо.  Я знала, что ты придешь. 
     — Ну, это я, признаться, с дуру.  Тут нас с тобой запросто накроют.  Ты никого не заметила, когда входила?
     — Нет, никого. 
     — Ни черта не понимаю! Они, что, ослы?
     — А ты просто не думай об этом.  Значит, у нас есть шанс. 
     — У нас? — переспросил Кравец. 
     — У нас, — с нажимом подтвердила Наташа.  — Что ты собираешься делать?
     — Н-ну… надо все хорошенько обдумать. 
     Наташа открыла сумочку.  Свет падал из прихожей, из-за спины, и Кравец видел лишь очертания темного силуэта в кресле.  Зашуршала бумага. 
     — Вот два билета.  Мы уезжаем. 
     — Кто это — мы?
     — Ты и я. 
     — И далеко?
     — Туда, где нас никто не найдет. 
     Кравец помедлил. 
     — И что же мы там будем делать?
     — Там у меня знакомые.  Они помогут устроиться. 
     — Милиция рано или поздно разыщет.  Если пойду прописываться, например. 
     — Сделаем тебе новый паспорт на другую фамилию.  Ты не хочешь начать жизнь сначала?
     — Что за фантазии?!
     — Там, на столе, твои деньги. 
     — Какие деньги?
     — Которые ты получил за квартиру.  И отдал… за меня. 
     — Откуда ты знаешь про квартиру?
     Она не ответила на вопрос. 
     — Насчет денег не удивляйся.  У меня есть в милиции друг. 
     — Друг? — ревниво переспросил Кравец. 
     — Друг, — подтвердила Наташа.  — Ну, тот, с которым я сидела в летнем кафе, а ты чуть не затеял драку.  Небольшого чина, зато надежный.  Я позвонила ему и попросила разузнать, что там делается, на стадионе, после стрельбы.  Он обещал и сделал… О том, что в джипе деньги, никто ведь не знал.  Второй, которого ты ранил… ты его здорово ранил и его сразу увезли в больницу.  Милиция в темноте машину осмотрела кое-как.  Отогнали на стоянку и оставили до утра.  Я попросила друга, он пошел, слазил в бардачок и… вот.  У меня тоже кое-что осталось.  Немного, но вместе с твоими хватит, чтобы начать. 
     — Паспорт на другую фамилию… — Кравец хмыкнул.  Он чувствовал себя как во сне.  — Я ведь написал какие-то книги, и мое имя мне не безразлично.