Вскоре жизнь Джекобсона вернулась в прежнюю колею.  Он стал посещать свой излюбленный кафетерий, общаться с приятелями, словом, вести тот активный образ жизни, к которому привык.  Однако ж приподнятый дух в ученом не долго присутствовал.  Его постигло очередное разочарование, когда он нашел газеты об убийстве Энни Чепмен.  Только теперь он понял, почему ему вернули свободу.  Подозрения в его причастности к смерти Мэри Энн Николс и других женщин отпали, когда произошло очередное убийство.  Его спасла чья-то погубленная жизнь. 
     Информации об убийце Энни Чепмен было не так много, но Джекобсон усмотрел в убийстве Николс и Чепмен единый почерк убийцы.  Только эти два преступления были сделаны профессионалом-анатомом.  В отличие от других убийств, здесь отсутствовал акт изнасилования, следовательно, преступником двигали какие-то иные побуждения.  Но рассказать об этом властям Артур не собирался.  Он опасался, как бы вновь не засветиться и не сломать то хрупкое равновесие, которое достиг после освобождения. 
     Джекобсон промолчал, но укол совести постиг его, когда в ночь с 29 на 30 сентября на площади Митры было обнаружено тело сорокашестилетней Кэтрин Эддоус.  Однако Артур и в этот раз не стал идти в полицию.  Он подавил в себе желание поделиться своими догадками, даже когда на следующий день после убийства Кэтрин Эддоус, в Дадфилд-Ярде нашли труп сорокапятилетней Элизабет Страйд. 
     Со смерти Марты Табрам он не видел сны о кровавых расправах над жертвами.  Однако в ночь со 2 на 3 октября кошмары его возобновились.  Только утром из "Daily News" он узнал об убийстве на Паинчин-стрит.  Тело убитой невозможно было опознать.  Ей отсекли голову, руки и ноги.  Туловище и ноги были найдены в подвале в Нью-Скотланд-Ярде, а руки обнаружили чуть позже в Темзе. 
     Об этом жестоком убийстве были статьи во всех газетах Британии. 
     
      "Череда серийных убийств потрясла Лондон!
      По следам уайтчепелских убийств". 
     
      "Неуловимый борец за нравственность
      лондонских трущоб". 
     
      "Ужасы Лондона.  Еще одно убийство женщины". 
     
      "Улицы Лондона окутаны туманом преступности". 
     
      "Очередная жертва Сатаны". 
     
     Сообщение об этом зверском убийстве настолько всколыхнуло Джекобсона, что он решился, наконец, встретиться с инспектором Рейдом.  Эдмунд был удивлен его приходом.  Он полагал, что после случившегося тот не рискнет прийти в отделении. 
     ­- Не могу сказать, что рад вас видеть, мистер Джекобсон.  Похоже, каждый ваш визит доставляет мне немало хлопот. 
     ­- Поверьте, мистер Рейд, ваше общество мне тоже неприятно и я мирюсь с ним только в силу обстоятельств. 
     ­- Какие же это обстоятельства вынудили вас прийти сегодня? Вас опять замучили кошмары?
     ­- Инспектор Рейд, ваш юмор мне не по душе.  Если бы вы более серьезно относились к своей работе, этот мясник сидел бы уже за решеткой. 
     ­- Только без упреков, мистер Джекобсон.  Я и так получаю тысячи писем с жалобами и не желаю выслушивать ваши обвинения. 
     ­- Видимо, вас так расстроили эти три письма от убийцы, – надменно улыбнулся Джекобсон, прочитавший послания из газет.  – Что ж, я понимаю вас.  Получать письмо, полное усмешек в адрес полиции, неприятно. 
     ­- Мистер Джекобсон, если вы пожаловали, чтобы высмеивать меня и моих коллег, убедительно прошу покинуть мой кабинет, в противном случае мне придется принять меры. 
     ­- Я уйду, инспектор Рейд, хотя и пришел сказать вам нечто очевидное.  Убийца не один – их двое! Вы можете легко это проверить, сопоставив факты убийств "Феи Фей ", Эммы Смит и Марты Табрам с убийствами Николс, Чепмен, Эддоус и Страйд.  Да и последнее убийство на Паинчин-стрит явно доказывает правоту моих слов.  Вероятно, и письма убийц, написанные кровью, будут иметь разных отправителей.  Вызовите опытного каллиграфа, пусть он сравнит почерки в письмах.  Мне больше нечего добавить, инспектор Рейд.  Желаю вам удачи!
     Артур покинул кабинет инспектора и в коридоре встретился с доктором Килленом.  Он больше не держал зла на своего давнего приятеля.  Все неприятные слова, сказанные доктором, были позабыты Джекобсоном, и он, любезно поздоровавшись, заговорил с ним как ни в чем не бывало. 
     ­- Рад видеть вас, мой друг. 
     ­- Я тоже, мистер Джекобсон.  Какими судьбами?
     ­- Да вот заглянул к "великому" инспектору Рейду, – с усмешкой сообщил Артур.  – А вы что тут делаете? Снова вас привлекли в качестве эксперта? Хотя, признаюсь, я не видел вашего имени в последних новостях об убийствах. 
     ­- Нет, я тут по другому вопросу, – сконфуженно заявил Киллен.  – Мистер Джекобсон, я хотел бы извиниться за мое грубое обращение.  Я был не прав. 
     ­- Будет вам, друг мой.  Не век же помнить нам обиды.  Что же такого существенного произошло с вами, что вы признали свою вину?
     ­- Наверное, это общее напряженное положение в городе так воздействует на меня или же разрыв отношений с вами так потряс – одним словом, я тоже начал видеть эти кошмарные сны, которые преследовали вас. 
     ­- Правда?! – воскликнул громко Джекобсон и осмотрелся с опаской по сторонам.  Люди, собравшиеся в приемной, с недовольством и любопытством оглянулись на них.  – Какого же рода ваши кошмары? – понизив голос, поинтересовался Артур. 
     ­- Я отчетливо видел в своем сне убийства последних четырех жертв. 
     ­- Пяти, – поправил его Джекобсон.  – Ведь убийств, считая последнее, на Паинчин-стрит, было пять. 
     ­- Нет-нет, сновидений было четыре.  О последнем происшествии я узнал только сегодня из прессы. 
     ­- Вам не кажется это странным, мой любезный друг?
     ­- Более чем странно.