Разбившись на пары, о чем-то озабоченно шушукались по углам, повлюблявшись кто в кого.  С интернатскими отношения были тяжелые, но Васька еще раз остался на второй год, а без него задирать ее боялись.  Все же статус Любки был «местная».  В классе стало тихо. 
     И не просто «тихо», а слишком «тихо». 
     Любка избрала иную тактику поведения, неожиданно обнаружив в себе задатки лидера, который сумел объединить вокруг себя небольшую группу единомышленников, в зачатке подавляя попытки интернатских подмять под себя класс.  Передел территории прошел быстро, без особых осложнений. 
     Верховодили у интернатских Таня и Наташа, их постоянно видели вместе.  Не разлей вода.  И когда одна из них попыталась нахамить Любке, Любка просто накрутила ее волосы на кулак, прижала головой к парте и процедила сквозь зубы, что если она еще раз повторит то же самое и в том же тоне, добрые дяди в белых халатах станут резать ее в морге. 
     В классе наступила гробовая тишина.  Никто не пошевелился, никто не заступился — растерялись.  А когда пришли в себя бросились за помощью. 
     От интернатских в классе стало тесно…
     Любка поначалу струхнула, но к ее удивлению перед нею встали три одноклассника, отгородив от толпы.  На мгновение.  Но этого мгновения хватило — в класс ворвалась Ольга с подмогой, которая восприняла призыв «наших бьют!», как «наши бьют!». 
     Треть интернатских сразу покинула класс, в А классе они были в меньшинстве.  Нинка, верховодившая над ребятами с другого конца села, утратила свое лидерство еще в седьмом классе, когда Ольга разбила ей нос, заставив проливать слезы перед всеми.  Ребята с периферии теперь выступали за Ольгой дружным строем.  И даже часть интернатских проголосовала за нее, как за старосту. 
     Разошлись мирно, два класса всегда были чужими.  Если и кто объединял их, то это интернатские, которые шныряли из одного класса в другой. 
     После Любка поблагодарила ребят за поддержку.  Образно выражаясь, «выразила крайнее удивление».  И все трое, сосредоточенно нахмурившись, сделали вид, будто не поняли о чем идет речь, перестав ею интересоваться. 
     Один сказал:
     — Размечталась!
     Второй, обижено:
     — Это случайно вышло, я просто встал, чтобы идти в туалет.  Когда вдруг передо мной предстала толпа, я описался от страха!
     Третий просто промолчал, усмехнувшись.  А потом, когда все трое шли к дверям, покачал головой и бросил:
     — Тц, ну бабы!
     
     С парнями из своего класса за лето она и Инга подружились, проведя его вместе.  Не как парни и девушки, а как «свои парни в доску». 
     Вовка, Витька, Лешка и еще Петя из шестого класса по весне собрали нечто на колесах и на ходу.  Это была вместительная деревянная телега с бортами на мотоциклетных колесах с мотором от старого зилка и рулем.  Ездила она без тормозов и быстро, поднимая за собой много пыли, а бутылку с бензином приходилось держать в руках, вливая бензин в мотор на ходу, убирая бутылку, когда надо было остановиться.  Кто-то в это время кричал и махал руками: расходитесь, расходитесь…
     Любка и Инга шли по дороге и едва успели отскочить, когда драндулет пролетел мимо.  Метров через десять он остановился. 
     — Хотите прокатиться, — закричали им ребята. 
     Любка с Ингой переглянулись и, не сговариваясь, полезли в телегу.  Их накрыли плащом, чтобы случайно вылетевший из-под колес камень не ударили в лицо. 
     Впечатление было незабываемое.  Рессор в драндулете тоже не было.  Драндулет быстро пролетел две улицы, доставив их обратно.  После тряски Любка и Инга выползли из драндулета едва живые, с охрипшими от воплей голосами. 
     — Вы нас убить решили?! — внезапно вскрикнула Инга, запуская руки в волосы, которые теперь были, как войлок.  Любка лишь что-то промычала, обретая свое тело. 
     — Не понравилось? — то ли расстроились, то ли скромно заулыбались ребята, будто искали поддержки. 
     — Скольких вы уже убили? — продолжала допытываться Инга, выковыривая из волос мелкие камни. 
     — Никого пока, просто вы первые, кто рискнул в него сесть, — глаза их влажно и с уважением блеснули. 
     — Меда хотите? — деловито предложил Витька. 
     — Ну-у, — протянули Инга и Любка одновременно и выжидательно, сплевывая изо рта песок. 
     — Тогда вечером собираемся на стадионе, — кивнул Вовка, чиркая свечой зажигания. 
     В общем-то, заняться особо было нечем.  Молодежь так и так собиралась на стадионе, дожидаясь, когда начнутся танцы.  Каникулы только-только начались, в село снова съезжалась молодежь, но пока вяло.  Кое-где еще продолжались экзамены, а кто-то наоборот, уехал поступать или в институт, или в училище. 
     Ребята появились с заговорщическими лицами и предложили им пройти за школу, в школьный лес, который начинался за вторым стадионом.  Под него выделили участок поля.  На том, на котором обычно проходили занятия, начиналось строительство новой кирпичной школы, в которой предполагалось центральное отопление и водопровод. 
     В перелеске остановились.  Ребята бросили на землю сумку и развели костер из заранее приготовленного хвороста.  Видимо, здесь они бывали часто, место было оборудовано по всем правилам полевого лагеря, даже построили шалаш, чтобы укрываться от дождя.  А когда появились угли, запекли картошку, достали из тайника трехлитровую банку початого меда с сотами и личинками и бутылку красного яблочного вина, которое продавали, наверное, всем.  Его в село привозили бочками, и кто-то настаивал на нем брагу. 
     Ребята как-то сразу перестали обращать на их половую принадлежность внимание, разве что иногда Витька засматривался на Ингу, а Вовка переживал, что не вышел ростом для Любки, а то могли бы познакомиться поближе.  Но на танцах обычно расходились, чтобы не компрометировать друг друга.  В селе всегда все знали, и стоило кому-то пройти вместе, как про них думали все, что угодно.  Но танцевать теперь было с кем, ребята приглашали их постоянно, по очереди, чтобы опять же, ничего такого не подумали.  После работы — Любка снова на лето подменяла почтальонов, — собирались и бродили по школьному парку с липами, или снова шли на костер, или ребята вели их в кино.  По осени они иногда воровали для них огурцы и цветы, что, в общем-то, было очень приятно. 
     Лето пролетело весело и незаметно.  Любка даже как-то забыла о своих переживаниях.  А потом все разъехались и начались дожди, занятия в школе, когда уже не до танцев.