Он, конечно, знал, что это всего лишь обсидиан и кварц, настолько дешевые камни, что даже мародеры-наемники на них не польстились. 
      -- Эй, ты что, любуешься? - окликнул его Норт.  - Да там ж темно.  Счас посвечу!
      Он быстро, пока не начал возмущаться Оскер, подскочил к часовне и сунул факел в дверной проем.  Тени будто шарахнулись прочь, розовые и оранжевые блики заиграли на белом мраморе.  Изысканные барельефы, затейливые линии старых фресок. . .  И фигуры, ничуть не похожие на святых.  Вдоль стен стояли статуи мужчин и женщин, каждый завиток волос, каждый мускул был исполнен с особой тщательностью.  Их позы наводили скорее на мысли об оргии, чем о богослужении.  Полуоткрытые полные губы, драпировки, небрежно валяющиеся у ног.  Лица статуй были прекрасны, несмотря на то, что кто-то вырвал им глаза.  Они похотливо смотрели друг на друга пустыми впадинами глазниц, и только святой воин у алтаря взирал на вошедших зрачками из черного обсидиана.  Он казался самым живым из них, но вся его фигура говорила о звериной ярости и злости.  Длинный меч, сжатый в мраморных пальцах, готов был обрушиться на головы врагов.  Над головой Измаила, на сводчатом потолке, талантливый художник нарисовал вход в Девятилунную - нагие девы с крыльями из огня зазывали путника в страну смерти. 
      -- Красиво, а? - Норт шагнул внутрь.  - Мне особенно эта нравится, - он обнял статую женщины, погладил ее бедра, - жаль, глаза кто-то выколол бедняжке. . . 
      -- Будь она с глазами, и знаться с тобой бы не стала! Ты свою харю хоть разок в зеркале видел? - весело засмеялся Кронт, тоже с интересом осматривавший часовню. 
      -- Она не такая! Она знает, что не на рожу надо смотреть, а ниже. . . 
      -- Ну-ну. . . 
      -- Я говорю! Она меня ждет, это точняк. . .  - Норт понизил голос.  - Почему ты думаешь, у этого болвана ремешок как раз тут лопнул, а? Все она, моя милая. . . 
      -- Могу поспорить, что когда тебя нет, эта милашка тебе рога наставляет! Вот с этим мраморным бугаем слева!
      Норт, прищурившись, посмотрел на "бугая" и, ухмыльнувшись, сказал:
      -- Ну, раз так, я ему счас кое-что поотбиваю. . .  сам виноват. . . 
      Он стал искать на полу подходящий камень, остальные наемники радостно давали советы, кое-кто даже придумал садануть "соперника" мечом.  Оскер, злой как демон, растолкал зрителей, отобрал у Норта факел и приказал двигаться дальше. 
     
      Спустившись с холма, всадники оказались в лесу - он был не такой мрачный и дремучий, как у Форпоста, но столь же древний.  Между стволами деревьев сероватой дымкой завис вечерний туман.  Скоро стемнело, глубокие тени скрыли тракт, и Оскеру пришлось ехать впереди с факелом, освещая дорогу.  Ветер раздувал мечущееся пламя, в сполохах огня были заметны отметины по краям тракта: веховые столбы, с выжженными раскаленным железом рунами. 
      Воздух становился все влажнее, Ральф чувствовал болотные запахи.  Он и обрадовался, и огорчился, увидев впереди россыпь лагерных огней.  Утомительный путь, наконец, закончился, впереди ждал разговор с Верноном. 
      -- На месте! Эй! Эгей! - заорал Оскер, влетая на вытоптанную людьми и лошадьми поляну. 
      Наемники столпились рядом с прибывшими, бесцеремонно разглядывая изгнанников.  Ральф, стараясь выглядеть абсолютно спокойным и невозмутимым, слез с коня. 
      Толпа расступилась перед закутанным в широкое шерстяное одеяло мужчиной.  Он, видимо, только что проснулся - темно-русые волосы были встрепаны, глаза моргали на свету. 
      -- Вот.  Доставил, как вы и просили, мой господин, - засуетился Оскер. 
      -- Хорошо.  Проведите их ко мне. 
      Вернон развернулся и пошел к палатке в центре лагеря.  Изгнанников заставили идти следом. 
      "А он неплохо устроился", - подумал Ральф, увидев устланную медвежьими шкурами постель, серебряный подсвечник на грубо сколоченном столе, аккуратно сложенные в углу доспехи. 
      Вернон зажег свечу и кивком предложил изгнанникам присаживаться к столу. 
      -- Вы устали, я вижу. . .  Ничего, скоро вам приготовят ужин и постель.  А пока я хотел бы узнать кое-что. 
      Он взял со стола кожаную флягу и отпил глоток. 
      -- Во-первых, кто вы такие?
      -- Ральф Коэн.