Ее тело вновь приняло обычную форму, глаза смотрели ясно и пронзительно. 
     - Давай, раз принес, - насмешливо сказала она.  – Спинку потереть не прошу, все равно откажешься. 
     Кэр протянул мыло.  Да.  Шивера знала, как себя подать.  Ее белье ничего не скрывало.  Тонкое и прозрачное, оно походило на вторую кожу. 
     - Ну же! - звонкий смех.  – Я замерзну стоять. 
     Бордовая кожа покрылась мурашками. 
     Кэр тряхнул головой, переложил мыло в ожидающую ладошку. 
     Шивера сделала шаг назад, медленно села на колени.  Вода доходила ей до груди. 
     - Глаза сломаешь, - Гракх толкнул Кэра в плечо.  – Меня торопил, а сам?
     Когда спустя пару минут эрсати и зарккан одновременно вбежали в воду, местность наполнилась душераздирающими воплями.  Гракх материл всех и вся.  Кэр не отставал, хотя его лексикон оказался заметно беднее. 
     Почти до самого вечера путники отмывались сами, стирали одежду, чистили машину.  Чтобы окончательно не окоченеть, развели три больших костра.  Дело не совсем безопасное, но необходимое. 
     Рурк привычно занял место часового.  Раздобревший Гракх с большой неохотой сообщил, что принесенное им оружие после необходимой доработки вполне сможет послужить два-три десятилетия.  Вряд ли больше, так как под руками нет ни хороших инструментов, ни мастерской. 
     Йарика вытянулась возле одного из костров, забросила руки за голову. 
     - Смотри, земля холодная, - сказала Марна, проходя мимо.  – Отморозишь себе все, потом не родишь.  Чего не одеваешься?
     - Костюм должен хорошо просохнуть, иначе будет натирать, - мурлыкнула шивера. 
     - Как знаешь…
     
     * * *
     
     Кэр никак не мог отделаться от ощущения запаха.  Он дважды тщательно вымылся, кропотливо выстирал одежду, просушил ее, но вонь никуда не делась.  Кроме того – чесались руки и лицо.  Не очень сильно, однако предчувствие било тревогу.  После купания в той непонятной жиже ожидать можно чего угодно – от простой чесотки до нарывов и омертвения кожи.  Немного успокаивал приближающийся период линьки.  Эрсати уже заметил небольшие изменения в характере: усилилась раздражительность, появился еще терпимый, но уже несвойственный ему жор. 
     Линька – проклятие и благословение.  Протекающая очень болезненно, она позволяла телу очиститься от шлаков, избавиться от многих болезней, провести частичную регенерацию тканей.  Перерождение, но какой ценой!
     Кэр взглянул на Дезире.  Девушка лежала возле костра – хрупкая и беззащитная.  Что с ней случилось? Эрсати несколько раз порывался коснуться ее лба, но постоянно одергивал себя.  Что, если очнется? Что он ей скажет? Нет, лучше сидеть поодаль и просто наблюдать. 
     Невольно в голову пришел образ купающейся Йарики. 
     “Вот зараза! Знает, на что давить.  Наверняка специально улеглась напротив”. 
     Кэр опустился перед Дезире на колени.  Казалось, девушка вот-вот проснется, откроет глаза. 
     “Идиот! – обругал себя эрсати.  – Откроет и что?”
     Он никак не мог смириться с ее слепотой и оттого часто забывал о ней. 
     “Если все равно не увидит…”
     Кэр пальцами коснулся щеки девушки, провел до кончика носа, по губам.  Дезире глубоко вздохнула, улыбнулась. 
     - Что же тебе снится? – шепнул эрсати. 
     - Кэр, не забудь сменить Рурка! – раздался из-за спины голос Марны. 
     Дезире вздрогнула, улыбка потускнела. 
     - Марна, чтоб тебя! – зашипел эрсати и отстранился от девушки.  – Помню я!
     - Извини, если помешала, - развела руками женщина. 
     - Хилки! – Кэр окликнул стоящего у тягача старика.  – Можно тебя на пару слов?
     “Очень кстати, пока не забыл…”
     Хилки снял что-то с капота машины, посадил себе на плечо.  Кэр усмехнулся. 
     “Как же без верного хорька?”
     - Садись, - предложил эрсати.  – Ты знаешь, что с ней? – кивок в сторону Дезире. 
     Старик поджал губы. 
     - Пойми, мне надо знать. 
     - Хилки не успел научить, Хилки виноват.  Да.  Пушистик… он предупреждал красивую девочку, но она его не слышит. 
     - Если не слышит его… Скажи ты.  А пока она без сознания – скажи мне. 
     - Девочка сильная, а Хилки старый, он слабый.  Всего не знает, - плечи старика опустились. 
     - Не тяни, все мы видели – какой ты слабый, - подмигнул Кэр.