Я хотела бы научить Дилана… взять его с собой.  Дождаться зимы — и сказать ему, что я не замерзну, раздевшись.  Лечь на снег — вдвоем, отпечатав один силуэт… Взлететь к замку в небе, войти в него вместе — среди прочих гостей-колдунов…
     Мне хочется думать, что это возможно. 
     Я знаю, что нет. 
     
     10.  Защита
     
     Они приехали глубокой ночью, но ни яблок, ни ящиков не привезли.  Виталий уселся в кресло, Кирилл — на ящик с пивом, и оба молчали. 
     — Кофе будете? — спросила я.  — Что-то случилось?
     — Не успеем, — сказал Виталий, и в ларьке стало холодно.  Ощутимо холодно; а на полки пал иней. 
     В окошко постучали, и я подошла, чувствуя спиной взгляды братьев. 
     — Привет, — сказал мне Дилан.  Он сидел на корточках, а не маячил перед окошком, и это было просто прекрасно. 
     — Что вы хотели? — спросила я и сказала одними губами: — Уходи! Хозяева!
     — Да я знаю, — сказал Дилан.  — Хозяева!. .  Они там ружье с библией захватили, хозяева твои? Я знакомиться пришел, Инга.  Меня вежливо пригласили пообщаться. 
     — Что?. .  Кто?
     — Твои родственники.  Мне звонил такой ужасно серьезный парень.  Брат, кажется.  Я только не понял, почему в ларек-то надо придти. 
     — Открой ему, — сказал с кресла Виталий. 
     — Не надо, — сказала я, оборачиваясь.  — Это. . .  Это просто так, я. . .  Я просто не успела вам сказать! Это совершенно неважно! Кирилл!
     — Открой, Инга, — сказал Кирилл и поднялся с ящика. 
     — Борис, — сказала я в окошко, — уходи отсюда.  Уходи сейчас же. 
     Было уже бессмысленно — уходить, но я просто не знала, что делать. 
     — Да ладно тебе, — сказал Дилан.  — Думаешь, морду набьют? Но я согласен на тебе жениться, так что, может, и обойдется. 
     На секунду я поверила в это — в грозных родственников, заставших на горячем и требующих законного брака.  В добрых братьев, которые глянут на моего мужчину и со вздохом примутся устраивать свадьбу.  В замке посреди неба: мы войдем туда, держась за руки, и будут гости — много гостей, и огромный зал, и лепестки, летящие с потолка… В фужерах с ледяным вином отразятся свечи, а мама поцелует смущенного жениха, ведь счастье дочери дороже предрассудков, счастье сестры…
     Секунда прошла, и я повисла на руке у шагнувшего к двери Кирилла. 
     — Не надо, Кир! Не надо, я больше не буду! Кир, я просто скучала! Ничего серьезного! Кирилл, подожди! Кирилл!
     Он стряхнул меня, как прилипший фантик, сдвинул щеколду и толкнул дверь. 
     Дилан переступил порог.  Развел руками.  Потупил глаза.  И вдруг вскинулся, подался назад. 
     — Да уходи ты! — крикнула я, но он уже опомнился, подавил то, что почуял, дурачок, пастушок, я должна была сказать ему, давным-давно. . .  Но он все равно пришел бы, в надежде, что моим родственникам нравится группа «Назарет», и, кто бы они ни были, все утрясется, ведь счастье сестры. . . 
     — Здравствуйте, — сказал Дилан.  — Это вы мне звонили? Вот, я пришел.  Но честное слово, ружье вам не потребуется.  Я очень люблю вашу сестру — она же ваша сестра? — и не намерен уклоняться от женитьбы.  Я даже ей предлагал.  Она обещала подумать. 
     «Выходи за меня замуж. » — «Я подумаю, Дилан. » — «Я даже из кабака уйду.  Правда, там недурно платят. . .  но если ты против. . . » — «Я совершенно не против. » — «Роди мне мальчика, Инга.  Только обязательно со слухом.