За завтраком, сидя у костра, Мили и Вивьен рассказали о случившемся.  Алхимик предпочел не вдаваться в подробности насчет охватившего его холода.  Тем более, что активнее и эмоциональнее, конечно же, говорила чародейка.  Девушка сверкала глазами и в ярости сжимала кулаки.  Но она злилась не на ночного гостя, а на собственное бессилие.  Шутка ли? Опытный боевой маг, а свалился без чувств после элементарного заклинания шпионажа.  Бред!
     Брик ел молча и лишь внутренне посмеивался над всем этим спектаклем.  У него не было сомнений по поводу ночного происшествия.  Наверняка алхимик заснул и увидел плохой сон, а когда очнулся, то перепутал его с явью.  Или просто испугался какого-нибудь зверя.  Убийца никогда не понимал отшельников.  Бежать в горы, леса, болота… а зачем? От кого? Может быть, не стоило его приглашать? Пусть бы сидел в своей норе, или в чем он там жил, и смешивал настойки.  Случалось, что одиночество крайне неблаготворно сказывалось на разуме тех, кто отринул общество. 
     Внезапно Маркус напрягся. 
     - У нас гости, - сказал он, медленно вытаскивая из ножен меч.  – Мили, щит еще в силе?
     - Сожалею, – скривившись, отозвалась девушка.  В голосе ее звучало нескрываемое недовольство.  – Уже давно сняла – он же силы тянет. 
     - К оружию, - не обращая на тон чародейки внимания, скомандовал Маркус. 
     Путешественники стояли, всматриваясь в приближающегося человека.  Сказать, что тот выглядел плачевно – значило, не сказать ничего. 
     - Его словно сквозь строй солдат протащили, - авторитетно сказал Берган и пригладил бороду.  – Притом не раз. 
     Казалось, что на теле несчастного нет живого места.  Сплошные синяки, ссадины, царапины.  Лицо – один сплошной кровоподтек.  Однако серьезных ранений, угрожающих жизни, видно не было.  Его одежда превратилась в рваные грязные лохмотья, по которым невозможно было определить – что они представляли собой ранее.  Человек даже не шел, он медленно ковылял, подволакивая левую ногу. 
     - Один из тех, кто вышел перед нами? – предположил Брик. 
     - Сейчас спросим, - ответил Маркус и двинулся навстречу незнакомцу.  Остальные последовали его примеру.  Оружие наготове, но, скорее, для проформы.  Вряд ли доходяга был способен причинить хоть какой-то вред. 
     - Приветствую, уважаемый, - сказал Маркус, когда до избитого мужчины оставалось всего несколько шагов. 
     Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – неведомому гостю нужна срочная помощь.  Но уж очень подозрительным был взгляд мутноватых глаз.  В них сжалось, приготовилось к стремительному прыжку безумство.  С такими лучше ухо держать востро.  Может так в руку вцепиться, что потом челюсти клещами не разжать. 
     Незнакомец остановился.  Взглянул на преградивших дорогу.  Трудно было сказать – понимает ли он хоть что-нибудь из происходящего или живет в своем замкнутом мире. 
     - Слышишь меня? – повторил попытку установить контакт Маркус.  – Понимаешь, что я говорю?
     Мужчина открыл рот, попытался что-то сказать, однако вместо слов из его горла донеслось лишь неясное бульканье.  По подбородку побежали струйки крови. 
     - Немой, что ли? – сказал Берган и направился к несчастному.  Сначала помочь, перевязать, потом расспрашивать – так он считал. 
     Но Маркус не разделял столь благостных потуг бородача.  Не нравился ему незнакомец.  Было в нем что-то не от мира сего, что-то от одержимого бесами.  Берган, почувствовал руку Маркуса на своем плече, скрипнул зубами, но остановился.  Приказ командира – закон и обсуждению не подлежит, даже среди давних соратников. 
     Незнакомец оскалился.  Изготовившись к прыжку, рванул с места. 
     - Да он не в себе! – успела выкрикнуть Мили. 
     Недавно еле переставляющий ноги, в одно мгновение он обрел поистине нечеловеческую силу.  Берган, не успев среагировать, со стоном согнулся пополам и рухнул к ногам напавшего безумца.  Стремительный удар пришелся прямиком в солнечное сплетение. 
     
     * * *
     
     Глупцы - они не могут себе даже представить того ужаса, что способна внушить дорога.  А вот он испытал его на себе в полной мере.  Страх стал сутью его существования, движущей силой и наказанием.  Болью, которая затопила сознание и гнала вперед.  Куда? Что ждало в конце пути? Он не знал, да и не стремился узнать.  Не так важна цель, как процесс ее достижения.  Жуткое, искаженное подобие радости вспыхивало в обуглившейся душе каждый раз, когда удавалось пройти очередную милю тракта.  Все скоро должно было кончиться – так или иначе.  Невыносимо терзало даже малейшее промедление. 
     Почему они этого не понимают? Зачем преградили путь? Что-то спрашивают.  Участие на лицах, сочувствие в словах.