Важнее было то, что она вообще была – нечеткая, прерывистая, но вполне осязаемая. 
     - Пусть ее не везде видно, но хоть так, - продолжил он.  - Глядишь, не собьемся.  Но доверяться ей все равно не следует.  Даже после меня, даже если кажется, что опасности нет - сначала проверяешь шестом, потом ступаешь сама.  Все ясно?
     - Да, мой господин, - в глазах чародейки зарождалось раздражение. 
     - Мили, - Вивьен взял девушку за руку.  – Прошу, когда переберемся на ту сторону - можешь кричать, ругаться, но сейчас послушай меня.  Прими мои слова, не спорь.  Я знаю, что тебе неприятно подчиняться мужчине.  Но сделай на сегодня исключение.  Пожалуйста. 
     Мили несколько долгих минут смотрела на Вивьена, словно увидела его впервые.  Алхимик не отвернулся, не опустил глаз.  Внешне он был спокоен, но внутри бушевал пожар сомнений. 
     - Помоги мне подняться, - наконец сказала чародейка.  – Кажется, это сейчас для меня самое сложное. 
     
     * * *
     
     Шли медленно, проверяя перед собой каждую пядь земли.  Самой Мили они казались парой тараканов, ощупывающих дорогу длинными усами.  Девушка вновь использовала магию, стараясь облегчить себе путь.  Воздух под ее ногами вибрировал, приподнимая чародейку над землей.  Вернее сказать, над тонкой ниточкой тропы, по которой можно было идти только друг за другом. 
     Сложнее приходилось Вивьену.  Он несколько раз оступался и глубоко проваливался.  Хорошо еще, что лишь одной ногой.  Трясина с большой неохотой отпускала законную добычу. 
     - Интересно, кто здесь ходил? – тяжело дыша, спросил алхимик.  – Место мертвое, бросовое. 
     - А почему ты решил, что здесь ходили? – отозвалась из-за спины Мили. 
     - Так сама по себе тропа исчезла бы сразу, перестань люди или хотя бы животные ею пользоваться.  Тем более, здесь. 
     - Глупый.  А как же магия? Скорее всего, магия фей поддерживала как тракт, так и эту тропу.  Только не спрашивай зачем.  Я не знаю. 
     - Тогда нам повезло, - выдохнул Вивьен, в очередной раз погрузившись в тину.  – А то бы померли, пока нашли собственную тропу.  А тут почти легко. 
     Он с громким чавкающим звуком выдрал ногу из липких объятий трясины. 
     - Ты бы поосторожнее, - сказала Мили, голос ее был напряженным.  - У меня сердце замирает, когда ты вот так проваливаешься.  Не можешь нормально идти?
     - Думаешь, я специально? – огрызнулся алхимик.  – Скользко же. 
     - Под ноги смотреть надо. 
     Тропа петляла между кочками, и уже было хорошо видно, что ведет она к разрушенному городу.  Чем ближе подходили путники к стенам, тем чаще на пути попадались островки твердой земли, заполненные грудами камней. 
     - Стой, - окликнула Мили измазанного в болотной грязи алхимика.  – Я все думала, откуда здесь камни.  И так много.  Болотистая местность – давно бы уже все потонули.  Ан нет.  Это дома, Вивьен.  Развалины домов.  Присмотрись. 
     Воин оперся о шест, обвел взглядом болото.  На ходу ему некогда было смотреть по сторонам, и поэтому только теперь он смог по достоинству оценить раскинувшийся вокруг ландшафт.  Водная гладь вовсе не выглядела опасной или коварной.  Напротив, она весело сверкала в лучах перевалившего за полдень солнца.  Порывы ветра избавляли путников от тяжелых болотных испарений.  Запах никуда не делся, но, по крайней мере, он не забивал носоглотку.  А среди искрящейся воды спинами огромных рыб выступали сухие островки земли.  За исключением мха и лишайника, растительности на них почти не было – редкие пучки камыша встречались скорее как исключение, чем правило.  Зато камни…
     - Странно найти здесь остатки скал, - задумчиво проговорил он.  – Мне казалось, что болота должны появляться в местах с куда более мягкой почвой. 
     - Какие скалы? – удивилась Мили.  – Ты куда смотришь? Вон же… и вон…
     На этот раз алхимик увидел именно то, что пыталась донести до него чародейка - развалины каких-то построек.  В позеленевших остовах стен были хорошо различимы дверные и оконные проемы.  Разумеется, от деревянных конструкций не осталось и следа, но камень стоял до сих пор.  В некоторых местах кладка потрескалась, а раствор рассыпался в пыль.  Поэтому на многих островках строения превратились в бессмысленные каменные нагромождения.