Прошел в комнату, сел на кровать. 
     — Кирюш, ну, не знаю я, не знаю, как это получилось! — он то ли смеялся, то ли оправдывался, то ли искал утешения…
     Кирилл бросил взгляд, полный ненависти, в его сторону, но Александр пропустил его мимо, размылся сам собой.  Никакого раскаяния в голосе Кирилл не услышал. 
     — Но дом, говорят, хороший, — пожал плечами брат.  — Бабушка Ирины там жила.  Умерла она два года назад.  Это ж не край света, просто пригород.  Многие уезжают, чтобы жить на природе и работать в городе, вон столько вокруг коттеджей! Матери давно пора из города уехать… — Александр явно повторял чьи-то слова, словно бы пытаясь поверить в них сам.  — И потом, у нас немного осталось денег, еще машина есть… Я заработаю, вот увидишь.  Сколочу бригаду… Могу автомехаником.  Квартиру мы вам купим!
     — Нам не коттедж предложили, а деревянный дом с удобствами на улице, — бросил Кирилл, презирая брата.  — Ты себя-то не обманывай! Ты его видел? — зло усмехнулся он.  — Кто будет здесь жить — Ирка твоя? Чмо ты!
     Это было самое обидное.  Кирилл не сомневался, что так она решила жилищный вопрос, придумав для Александра сказочку и наобещав в три короба.  Скорее всего, квартиру они тут же продадут или обменяют.  Квартиры, полученные с помощью обмана, себе не оставляли.  Слава богу, Александру тоже будет негде жить, позлорадствовал Кирилл.  Тетя Вера его на порог не пустит — в этом она поклялась и матери, и Кириллу.  Приходила она теперь, только когда Александра не было дома, он выгнал ее, запретив приходить даже к матери.  Она, в свою очередь, тоже запретила ему близко приближаться к своему дому, особенно после того, как узнала, что квартиру продали за бесценок, втрое ниже цены.  Те, кому Сашка задолжал, сильно его торопили, не оставив времени на поиски покупателя. 
     Александр промолчал, бросив в его сторону кривой недобрый взгляд. 
     Кирилл кожей почувствовал, что словно бы другой человек смотрел из глаз брата.  Он вдруг зачем-то сравнил его глаза: правый глаз бы злым, левый жалким и почти безжизненным — он где-то видел эти глаза, но где? И насторожился, ожидая худшего, когда Александр напрягся, нервно сжимая кулаки.  В последнее время Сашка слышал только себя и ждал, что все вокруг будут его жалеть и соглашаться с ним, а если ему противились, психовал и набрасывался.  Брат был спортивного телосложения, крупный и сильный, отец с детства водил его в спортивную секцию, а порой и сам занимался и борьбой, и боксом. 
     — Ну, вообще-то мы пожениться хотели, так что как бы квартира у нас остается… — с досадой пожал он плечами, стерпев оскорбление.  Подождав, когда Кирилл оденется.  — Вроде, как и не продаем… Квартиру купил Родион, дядя ее.  Обещал после свадьбы на Иришку переписать. 
     — Так, значит, Ирка твоя от нас с матерью избавляется? — раздраженно сплюнул Кирилл на пол уже чужой квартиры.  — Думаешь, не передумает со свадьбой?! Надеешься, пожить пустят?!
     Теперь он точно знал, где искать Бога — в предчувствиях! Он давал ему знания о будущем, почти никогда не обманывая.  Иногда за несколько дней он знал о том, что произойдет вскоре — и сейчас ясно представлял себе чужих людей, которые войдут в его комнату, расставят мебель и повесят на окна новые занавески.  Он смотрел на брата, слушал его бред и не понимал, как Сашка верит в то, что говорит?! И уже сомневался в своих предчувствиях — зло всегда побеждало, как бы не доказывали обратное.  Квартиры нет, брат стал чужим, мать…
     Вспомнив о болезни матери, Кирилл почувствовал себя еще хуже.  Он словно проваливался в какой-то колодец, у которого не была дна. 
     — Деньги-то они отдали, — бросил Александр, внезапно меняясь в лице.  Александр, похоже, чувствовал себя в чужой комнате уже хозяином, плевок задел его за живое.  — Ты бы спасибо сказал! — упрекнул он.  — Квартира у нас, долгов, которые от отца остались, больше нет…
     — Готов зады им лизать! — с ненавистью процедил Кирилл, отступая.  — Развели тебя, как… как твои дружки говорят, лоха? А ты купился? И не папа растратил деньги, а ты! В банке сказали, что ты деньги со счета снял! Спасибо, что не убил, чтобы выставить нас!
     Взбешенный Александр вскочил, готовый наброситься с кулаками, застыв перед Кириллом и прищурив глаза.  На всякий случай, Кирилл закрылся локтями, ожидая удара.  До Сашки ему было далеко, но если ударит, он будет драться!
      — Ты хоть название деревни спросил, в которую нас отправляют?! — усмехнулся он, глянув исподлобья.  — Ты сам-то там был? Посмотрим, где этот пригород!
     — Конечно, что я, совсем дурак? — вдруг одумался Александр, внезапно снова меняясь в лице и в поведении.  — В Черемушках.  Это же не далеко, пятнадцать километров! Вот договор и план есть… Видишь, дом большой! — Александр протянул Кириллу бумаги: свидетельство на дом, договор купли-продажи и технический паспорт домовладения.  — И земли много, почти полгектара, — Александр уткнулся в документы сам, перелистывая паспорт. 
     — Ты сам там был?! — Кирилл с подозрением покосился на бумаги, внезапно почувствовав подвох. 
     — Да… То есть, нет, но… Мы мимо проезжали.  Дом пустой, на замке, не стали дверь ломать, она железная и решетки на окнах.  Кирюш, ну, пойми, выбора у нас не было.  Это был самый большой дом.  Остальные цена та же, а какие-то маленькие и участки небольшие.  Можно потом, не торопясь, землю продать и купить квартиру в городе, — спокойно сказал он, складывая документы в папку.  В голосе его Кирилл уловил такую уверенность, какая была до встречи с Ириной, словно тот человек, которого он когда-то знал, выглянул наружу.  — Никто в город не рвется, все больше коттеджи строят.  Так что, обошлось нам это дешево, я считаю. 
     — Не забывай, по цене четырехкомнатной квартиры, а удобств там нет!
     — Ну и что? Половину-то пришлось отдать! Мне, чтобы купить этот дом, пришлось еще папин джип обменять!
     Кирилл вдруг понял, что Александр в чем-то прав.  Земля в Черемушках стоила очень дорого.  Переезд перестал казаться ему смертельным — он сможет видеться с друзьями, и даже школу бросать не придется, только ездить на автобусе каждый день.  Но некоторые ребята из класса и дальше жили.  Разговаривать с братом о чем-то еще больше не хотелось — он встал, оделся, вышел на кухню. 
     Мать укладывала вещи.  Кусок в горло не лез, Кирилл подошел к окну, прощаясь с двором. 
     Ярко по весеннему светило солнце, весело щебетали воробьи, купаясь в луже.  На улице снег почти сошел.  До летних каникул оставался два месяца, апрель и май.  Соседка гуляла с собакой, таская ее за собой на поводке, а собака упиралась, пытаясь освободиться.  Кирилл всегда мечтал о собаке, но мать болела, и заводить животных ему запретили строго настрого.  Квартиру, купленную родителями до его рождения, было жаль.