Там было самое злачное место, где никто ни на кого не нападал, еды хватало всем.  Весь мир сошел с ума, когда избавлял себя от такого богатства.  Если дины собирались в лагуну, все женщины дружно вышагивали за ними, чтобы запастись солью и поискать в раковинах жемчужины.  Иные были величиной с кулак, а створки раковин годились на блюдо.  Сами же моллюски имели вкус превосходный.  А к ракам и крабам даже подойти было страшно — мутировавшие в гигантов, они сами могли напасть на кого угодно, если зазеваешься.  И не дай бог наступить на ската или кистеперую рыбу с мощной челюстью, которые часто путались в траве, или того же морского ежа, с ядовитыми иглами. 
     Мертвые люди и, против правил, полуживые дины с открытой пастью, позволяя мухам летать между зубами, валялись на берегу, даже не поднимая головы, когда Кирилл, Ян и Макс прошли между ними.  Кто-то лежал в воде, остужая тело, погружая временами голову, чтобы и она охладилась. 
     — Нет, Кир, твой градусник не врет! — наконец, избавился от сомнений Макс.  — Я еще никогда динов такими не видел!
     — Эй, народ, кто есть готовить будет?!
     Нард ответил ленивым молчанием, отмахиваясь от Макса, как от назойливой мухи. 
     — Оставь! Я по дороге орехами перекусил.  Смотри, даже сырная плесень засохла! Пыль одна! Мартюши из своих домиков повылазили… — Кирилл поднял пару улиток, раздавив скорлупу. 
     — Это споры.  Разлетится, к зиме снова нарастет.  А мартюши высохли, наверное.  Вон, сухая косточка внутри! Давай в воду бросим, посмотрим, оживет или нет?
     — Надо бы как-то новый год отметить…
     — Ты для начала их с места сдвинь!
     — Эй, народ! Я говорит буду! — Макс встал на выступе скалы, которая примыкала к водопаду, позволяя воде себя обливать.  — Ночью прохладнее будет, надо идти в город! А если зима ударит?! В смысле, дожди начнутся… Нас тут смоет к чертовой матери!
     — Куда, куда? — уточнил ЯмаМуди, возлежащий в тенечке на сырых камнях, поросших мхом, то и дело посматривая на Орели, которой солнце и жара словно были нипочем.  Разморенная Орели, чуть ли не просвечивая, распласталась на скале в такой неудобной позе, в которой не смог бы, наверное, никто кроме нее. 
     — К чертовой матери — выражение такое есть, когда никуда и в то место, куда никто не стремиться, — объяснил Никола, бесцеремонно хватая и оттаскивая за ноги двух с половиной метров гиганта.  При своей худобе, ЯмаМуди был не слишком тяжелый, но со стороны выглядело зрелищно.  — Я тут лежал, это место! — возмутился он. 
     — Вот уже и территориальные конфликты начинаются! — подняла голову Златка, переживая за Кирилла, который попытался сунуться Горгулю и Горгуле и нарвался на кулак внушительных размеров. 
     — Эй, крокодилы! Не надо по лицу хвостом! Вы мне яйца отдавили! — возопил Гром, когда два дина дошли до берега и внезапно с разбегу, как это делали все прочие народности, решили окунуться с разбега, не заметив его, вымазанного глиной и зарывшегося в прохладный сырой песок. 
     Прозвучали редкие насмешки и испуганный вскрик Северины. 
     — Народ! Вы оглохли?! Ночью надо выходит! Днем сдохнем! — продолжил митинговать Макс, застучав зубами.  Вода, как это ни странно, была обжигающе холодной, не успевая прогреться, пока катилась по склонам. 
     — Ладно, заберу мои вещи, как зайдет солнце.  Я иду с тобой! — успокоил его Сеня белый, который, как белый медведь, пожалуй, единственный мог высидеть в воде хоть четверо суток. 
     — Снежный человек — раз! Кто еще?! — грозно вопросил Макс. 
     — Все идут! Отвали! — прорычал один из динов.  — Там на всех просторах пращуры резвятся. 
     — А ты че за всех отвечаешь? — возмутился Валидол.  — Я бы остался! Там не прохладнее. 
     — Кстати, обрати внимание, ящер — я щер, щербатый, с зубами, с пастью, но разумный, — издал дин смешок, показывая все зубы.  — Пращер, ну или, как вы произносите, пращур — пра щер, далекий предок — щербатый, с зубами, с пастью, разумный.  Это мы вас учили и в люди вывели, обезьяны лысые! Сами вы бестолковые и бесполезные, гадить только научились… Мы, дубины, мигрировали бы давно, да жалко вас стало.  У вас на словах одно, а в животе другое.  У тебя например.  Страх, когда вспоминаешь, что сама дорога туда и обратно месяца на четыре потянет.  И другие так же думают.  Но я решил, лень и страх нельзя поощрять.  Если тогда зимы не было, а сейчас лето, то и там тепло. 
     — Глаза боятся, ноги идут! — успокоил Макс Валидола, успокоившись сам.  — Народ, вечером выступаем в поход, а пока — всем спать, сил набираться!
     — Нужен им твой поход! — рассмеялся Кирилл.  — Им бы день пережить, да ночи дождаться!
     
     
     Когда солнце скрылось за крайней горой, внезапно жизнь возобновилась.  Кто-то вспомнил, что за весь день у него не было во рту ни крошки.  Кто-то перебрался в лагерь, собирая вещи.  Кто-то уже был готов, внезапно вспомнив, что два дня проведут в холодной пещере, правда, без света.  Но дины и Сеня Белый прекрасно видели и в ультрафиолетовом излучении, и в инфракрасном, а Эльф видел не то, чтобы ауру, а нечто за ее пределами, но как самого человека.  Так что для них, как бы ясный день.  На всякий случай запаслись водой, едой, факелами, переживая, что не родился еще тот человек, который вырвал бы горящее сердце и повел за собой, и при этом не умер.  Несколько дней в пещере уже никому не казались ужасными, особенно после того, как в одном из ответвлений нашлась, наконец, глубокая шахта, в которую сбросили установку. 
     Путь до пещеры не занял и полтора часа.  Светила полная луна, ночь была на удивление светлой.  Но пока шли, вдруг налетел порывистый ветер, и в низине вдруг началась паника.  А через полчаса небо от края до края разрезала молния, как будто дав какой-то условный сигнал.  Все живое вдруг зашевелилось, карабкаясь по склонам вверх, или быстро переплывая реку и скрываясь в джунглях, которые полегли, как высокая трава под ветром. 
     — Однако, шторм начинается! — заметил кто-то, заторопившись.  — Если начнется дождь, нас смоет вниз! Нам тут не спрятаться!
     — Мы почти пришли, — обрадовались впереди, посветив факелом остальным. 
     Прощались с уютной и такой родной долиной внизу со слезами на глазах.  Здесь был Рай — и они оставляли его — надолго или нет, никто сказать не мог. 
     — Мы не были изгнаны из Рая, мы сами уходим! — пошутил Гоблин, ощутив необыкновенное чувство, когда свет молний, играя и пересекаясь, осветил ее и долго полыхал, словно давая им получше рассмотреть, то что твориться внизу. 
     — Смоет яйца, — заволновались дины, высматривая места кладки. 
     — Не, не смоет, — уверенно высказал мнение Эльф, внезапно рассмотрев долину по-своему.  — До них волнам не добраться, а для потоков приготовлены обходные пути.  Они тут миллионы лет яйца откладывали, опыт нажит.  Зато черепашки безопасно доберутся до моря, они еще позавчера начинали единично выползать из песка.  А сегодня весь день на них охота шла. 
     — Вот она, расплата за невинную кровь! — высказался кто-то из женщин.