— Я живой человек.  Хочется иногда покрасоваться перед кем-нибудь, — улыбнулся он. 
     — А Бог? Это то, чего вам не хватает, — с недоумением уставился на него Гоблин.  — Он рядом, но вы проходите мимо!
     — Вот ты, слышишь, видишь, чувствуешь, одной ногой в его мире.  А какой он?
     — Как ты, как Лейла для Эльфа, как Макс для Маши… Внутри меня, Бог как душа, снаружи, как мудрый добрый человек.  Он личность, с которой я всегда могу поговорить — глаз, ухо, слово. 
     — Голимая муть, — фыркнул Кирилл.  — У нас тоже так говорят, но все это слова!
     — Нет, ты не путай, я говорю о физическом контакте, а в твоем мире верят, что именно так и происходит.  И даже когда Он отвечает, они не воспринимают его, как объект.  Представь вы, что голова ваша подключена к глобальной сети, скорее, напугались бы.  Трудно убивать, когда знаешь, что кто-то все это видит и после предъявит, назвав убийцей.  Он не человек, не примет во внимание «я не хотел», скажет — сделал, значит, хотел.  Или «была нужда», скажет — не была, не искал.  Или «я раскаялся», скажет — не раскаялся, убит не один, а двое.  Он сегодня сказал: мне нравится Кир, но он не часто думает о той, которая сидит в темнице.  Ты Рай открыл, а как же войдет она, если Бог не радует тебя?
     — А как? — снова развел руками Кирилл. 
     — Мир состоит из Бога, все от него, — твердо произнес Гоблин.  — Мы только попытались сохранить его творения.  Представь, если бы мир динов исчез в одно мгновение.  Что было бы с ними? Но вселенная огромна, миллионы непохожих друг на друга народов живут бок о бок, и лишь немногие обрекли себя на одиночество.  Твои пращуры не прощали врагов — ни внешних, ни внутренних, знали, что враг притаился и там, и тут.  А для вас не существует врагов, которые манипулируют вами — вы готовы убить всякого, кто пришел оттуда.  И нет никого, чтобы ненавидеть, если среди вас.  Вы как дышло, куда повернули, там и вышло.  Но внутренние враги иногда много опаснее.  Вы — чужие для всех, ни один мир не откроет вам двери, и миллионы придут на помощь, если вы попытаетесь выставить кого-то вон, как пропагандируете у себя. 
     — А почему к нам не пришли? Почему нам не помогли?
     — Пришли — и спасли.  Многих, кто позвал.  Представь, вот город с тысячами жителей — вы нашли его, а где трупы? Где кости? Именно поэтому мы помним о вас.  И даем вам знания, предоставляя право уйти с нами, или принять ваш мир таким, какой он есть.  Ты должен помнить, что ты здесь не один. 
     — Да я вообще-то не расстроен, какие мои годы, вся жизнь впереди! — безразлично пожал плечом Кирилл. 
     — Нет, ты меня не понял…
     Гоблин Яша кивнул на честную компанию, которая о чем-то весело переговаривалась, расположившись устроить пикничок.  Зелененькие снова протягивали всем фляжку, предлагая разделить трапезу, а им пытались объяснить, что алкоголь для многих чистейшей воды отрава.  Грымзик с Грымзулькой объявили их напиток вне закона, обратившись к народу с призывом искоренить зло вместе с зелененькими.  И мудрость, наконец, сошла на землян, кто-то вдруг вспомнил, что алкоголь всегда называли «зеленым змеем», избавиться от которого так и не смогли. 
     — Они недолго будут здесь, если им откроют врата.  Их ничто не держит, они всегда смогут покинут и твой мир.  И повсюду они будут дома, как брошенное в землю семя.  А ты — где найдешь себе пару?
     — Что, баб на земле не осталось? — рассмеялся Кирилл.  — Найду кого-нибудь!
     Гоблин тоже засмеялся, обнажив все зубы сразу. 
     — А кто позволит им выйти наружу?!
     — А-а… — Кирилл слегка растерялся и расстроился одновременно.  — Что значит сие? — нахмурился он. 
     — Для начала ты должен отпустить душу, чтобы стать чьей-то душой.  А это челобитная самому Богу… Это я к тому, что ты не должен строить планы, пока не будешь свободен.  У нас не принято приводить в дом пришельца с идолами чужих Богов. 
     Гоблин помолчал, испытующе смерив Кирилла взглядом.  Потом расстроено отвернулся, по человечески сунув руки в карман, которые вдруг стали по потребности его. 
     — Будешь звонить домой?
     Кирилл отрицательно качнул головой. 
     — Нет, второй раз мать не переживет.  Пусть остается как есть.  Если вернусь, поймут, если нет, легче от моего звонка будет, но лишь на время, а потом придется пережить все заново.  Гоблин, а ты можешь меня научить?
     — Научить — что?
     — Ну, видеть, слышать?
     Гоблин расплылся в довольной улыбке, вдруг испытав сильное волнение. 
     — Попробую! Иди за мной! — он сразу расположился к Кириллу, избавившись от только что сквозившей в словах отчужденности. 
     — А ты чего так обрадовался-то? — с подозрением поинтересовался Кирилл, когда нагнал его. 
     — Я как ангел низвергнутый — прославляюсь, когда веду за руку обобранного до нитки.  Ну вот, и для меня нашли дело! — радостно просиял он. 
     
     Вернулись только на рассвете.  В лагере давно все дрыхли, кроме двух динов, исправно несших караул.  Впрочем, и другие дины несли караул, прикорнув под навесом.  Спали они стоя, вытянув хвост и чуть наклонившись вперед, присев на задние мощные ноги.  Скорее, лапищи, с острым когтем-шпорой, который запросто могли использовать как пику, или даже нож, иногда подрезая им когти на передних руках-лапках.  У половины динозавров самое незащищенное место было брюха, и дины достаточно было подойти и хорошенько пнуть, чтобы получить добычи к своему столу, не прибегая к зубам.  Разбудить их мог любой звук — даже неуловимый шорох змей, которых в горах была тьма-тьмущая. 
     Остановились на расстоянии, стараясь по дороге ничего не задеть.  Заметив их, один из динов помахал хвостом, разрешая продолжить путь.  Мимо него прошли демонстративно зевая, но когда он отошел, лица снова приняли озабоченное выражение и в движениях появилась нервозность. 
     — Помедитировали, называется! — бросил Кирилл с досадой дрожащим от возбуждения голосом. 
     — Надо будить твоих, спросим с них строго! — грозно нахмурился Гоблин.  — В следующий раз, когда будем рядом с вашим миром, попробую разузнать, как эта игрушка здесь оказалась.