– Ну не знаю, не знаю… Не верю я в это. 
      – А зря, теть Люб.  Сейчас время такое.  А сорванца б того – за решетку.  Повезло, что малолетний.  Ну ничего, в сиротском доме тоже несладко живется. 
      – Злая ты, Тонь, ох, злая. 
      Женщины оставили дом позади, но не унимались.  На эту тему в деревне спорили-не переспорили.  А дом провожал их угрюмым взглядом темных окон да прошелестел бурьяном «до свиданья». 
     
     Карелин Алексей © 23. 08. 2009 Первое сентября в семь лет – день, когда ребенок совершает большой скачок в сторону взрослой жизни.  А Игорек и без того на голову выше одноклассников.  Читал, не по слогам – быстро, правда, только вслух.  Знал азы письма.  Умел завязывать шнурки, зажигать котел, разогревать еду и прочие мелочи, которые его сверстникам только предстояло узнать. 
      Если другие дети только учились рисовать что-то осмысленное, то Игорек имел трехлетний стаж.  Супергерои, кадры из фильмов и мультсериалов – что запоминалось, переносилось на бумагу.  А срисовывал мальчик вообще отлично.  Не понять: то ли на стекле переводил, то ли сам вывел.  Даже заменившими солдатиков людьми в трико он играл виртуозно, придумывая целые истории. 
      У любого ребенка фантазия буйная, позволяет видеть невидимое, побывать в несуществующем месте, а, возможно, и заглянуть в параллельный мир.  У Игорька же она была столь сильна, что черно-белый телевизор показывал мультики в красках.  Чтение, рисование, боевые сценки с игрушками – все это лишь развивало и без того неуемную фантазию. 
      Но, как и многие сверстники, Игорек имел свои детские страхи.  Темнота, путающиеся с реальностью кошмары, неприкрытое шторой окно ночью, мрак под кроватью… Да любое могло стать причиной мурашей на детском тельце.  Чего только не нарисует воображение. 
      Вот и сейчас Игорек стоял на пороге кухни и пристально смотрел на огромное пятно на плите.  Час назад мальчик разогревал молоко и не уследил – кастрюля, точно вулкан, изрыгнула бурлящую пену.  Пол Игорек подтер, а чем вытереть плиту не нашел.  Не полотенцем же для рук.  Всем тряпьем для черной работы заведовала мать, поэтому Игорек решил подождать ее и пошел смотреть мультики.  Любимые мультсериалы закончились, Игорек зашел на кухню и обмер.  Безобидная белая лужа превратилась в уродливую кляксу.  Местами черную, местами рыжую, дырявую.  Расползлась вокруг горелки и свисала на ручки.  Казалось, вот-вот вздохнет, вспузырится, шлепнется на пол и поползет к нему
      Или никакая она не живая.  Дверь в иной мир.  Сунешь руку, а она и увязнет.  Или же из нее вылезет черный-черный человек. 
      Игорек вздрогнул.  Померещилось, будто в центре пятна что-то зашевелилось.  Мальчик закрыл дверь и побежал к игрушкам.  Отвлечься, забыть. 
      Время шло, приближался вечер.  Желудок заурчал – напоминал, что одного обеда ему мало.  Перед глазами Игорька встала уродливая плита. 
      На цыпочках мальчик подошел к кухне, медленно открыл дверь и заглянул в щель.  Никого и ничего. 
      Игорек с опаской подошел к плите, поглядел на пятно – мертвее мертвого.  Уже смелее поставил на решетку кастрюлю с супом, хотел зажечь газ, но взгляд зацепился за что-то темное у залитой горелки.  Оно копошилось, точно человек в трясине.  Какое-то насекомое… Похоже на кузнечика, только больше.  Игорек еще не знал слова «саранча». 
      Мальчик аккуратно, чтобы не покалечить, обхватил тельце двумя пальцами и поднял.  Следом, как жвачка, потянулась эмаль газовой плиты.  Игорек ахнул.  Второй рукой оторвал тягучую нить от насекомого, она приклеилась к пальцам.  Мальчик натянул нить и надавил сверху кистью.  Эмаль порвалась, словно отпущенная резинка, вернулась на место.  Ровно столько, сколько осталось висеть на пальцах, не хватало на газовой плите.  Там темнело небольшое пятнышко.  Или даже не пятно…
      Мальчик услышал шуршание.  Из черной дыры выглянула зеленая головка с фасеточными глазами.  Насекомое спрыгнуло на пол.  Следом еще одно, еще, еще… Из дыры забил зеленый родник.  Насекомые спрыгивали на линолеум, взлетали, мелькая крыльями в крапинку. 
      Игорек бросил саранчу и кинулся вон из кухни.  Хлопнул дверью и застыл перед ней, вглядываясь в узорчатое мутное стекло.