Воздушная ярость
Рассказы - Мистика
И опуская глаза, он опасался, что вполне может ее увидеть.
Убегая в ночь, самолёт принялся продвигаться над мглистыми вечерними облаками. Солнце совсем село, а верное ему багровое зарево не могло в одиночку противостоять надвигающейся с востока сизой тьме. Обычное наступление ночи, в этот раз, подсознательно воспринималось Борисом, как некий зловещий символ.
В салоне уже давно горели плафоны. Сосед дремал. Черной завистью завидовал Борис его спокойствию. Сам же он непрестанно ворочался под пледом. Снотворное действовало лишь на половину. Порою, он ненадолго забывался, но через некоторое время вновь начинал слышать гул турбин, приглушенные голоса пассажиров, чувствовать веками свет, льющийся с низкого потолка. Но самое главное, в моменты забытья он не видел никаких сновидений. И это было хорошо.
* * *
А экипаж уже готовил самолёт к снижению с целью захода посадку. Загорелось табло «Не курить/пристегнуть ремни». Из отсека вышла бортпроводница, и пошла по салону. «Пристегните, пожалуйста, свой ремешочек, – тронула она за плечо Бориса – давайте мне подушечку и плед. Поспали?» «Что? уже прилетели?» - встрепенулся он. «Ну да. Так, что вы зря боялись!» «Но мы же еще не сели!» «Сядем, сядем, – собирая принадлежности, сказала она, – этот самолет ведет самый опытный экипаж. Возьмите вашу бутылочку, а столик я прикрою». Мимо прошла вторая стюардесса. Она тоже склонялась к пассажирам, что-то заботливо поправляла, помогала застегивать пряжки.
Борис быстро облизал губы. Сухой, сладковатый привкус страха наполнил рот. Сейчас будем садиться. И ладони тоже вспотели.
– Так, подходим, - сообщил командир, - Управление справа, связь и контроль слева. Режим директорный. Юра, вписываемся в схему к третьему развороту, - обратился он ко второму пилоту, - Керосин экономим – выпуск шасси между зонами третьего и четвёртого разворотов.
– Понял командир, - улыбнулся второй, - премию твоей дочке на свадьбу подарю.
– Ага, раскатал губу, - премию. Вот за «пережёг», вздрючить не забудут, - проворчал бортинженер.
– А когда свадьба, Петрович? В пятницу, - спросил штурман.
– В пятницу, в пятницу. Всё отставить разговоры, работаем.
– Прошли «Раздолье», - сказал штурман. - Удаление 104, курс 85, высота 5700, скорость по прибору 540, снижения 15 м/с. . . Петрович, а как он зятёк, достоин?
– Подход, я 027, высота 5700, прошли «Раздолье», - доложил командир диспетчеру подхода, затем, переключившись на приём, - Ничего парнишка, серьёзный.
– 027-й, я Подход, занимайте 2700, - разрешил диспетчер.
– Так, экипаж, снижаемся, занимаем высоту 2700.
– Приступили к снижению. Расчётная вертикальная 15 м/с. - доложил второй.
– Режим «Малый газ», снижаемся на автопилоте, Юра.
– Понял, приступаю.
Самолёт занял указанную высоту, и экипаж запросил разрешения на дальнейшее снижение. Оно было получено.
– Петрович, а как тёща его воспринимает? - продолжал доставать командира штурман. - Блинами, небось, потчует?
– Три девятьсот… - сообщал второй пилот, - Сань, ты, что-то слишком дотошно справки наводишь. Подозрительно.
– Да, Саша, давай работать, дай мне Круг, - пресёк своего молодого штурмана командир.
– Связь с Кругом установлена, 600 метров до занятия смежного эшелона. Петрович, тут у меня «всё на мази», а вот дочку твою, красавицу, я проворонил…
– Круг, я 85027, высота 2100, вижу полосу, заход по схеме, режим директорный.
– 85027, я Круг, снижайтесь. Удаление 75, прямой 085, заход разрешаю. Эшелон перехода 1800 по давлению 710 мм ртутного столба.
– Понял. Сергей, входим в облачность, включи ПОС. - приказал командир бортинженеру.
– Включаю. Выпускаю средние интерцепторы.
– Установить давление на 710. Так, Юра, я управление взял. Круг, я 027, эшелон перехода 1800, давление выставлено, по достижению 900м доложим. Погоду подскажете? – сказал командир и переключился на приём.
– Командир, скорость велика, - заволновался штурман.
– Сергей вываливай интерцепторы, вываливай полностью и гаси скорость.
– 027, я Круг, ловите погоду: ветер 280 градусов, 8-10 м/с, нижняя кромка облаков 100 метров.
Убегая в ночь, самолёт принялся продвигаться над мглистыми вечерними облаками. Солнце совсем село, а верное ему багровое зарево не могло в одиночку противостоять надвигающейся с востока сизой тьме. Обычное наступление ночи, в этот раз, подсознательно воспринималось Борисом, как некий зловещий символ.
В салоне уже давно горели плафоны. Сосед дремал. Черной завистью завидовал Борис его спокойствию. Сам же он непрестанно ворочался под пледом. Снотворное действовало лишь на половину. Порою, он ненадолго забывался, но через некоторое время вновь начинал слышать гул турбин, приглушенные голоса пассажиров, чувствовать веками свет, льющийся с низкого потолка. Но самое главное, в моменты забытья он не видел никаких сновидений. И это было хорошо.
* * *
А экипаж уже готовил самолёт к снижению с целью захода посадку. Загорелось табло «Не курить/пристегнуть ремни». Из отсека вышла бортпроводница, и пошла по салону. «Пристегните, пожалуйста, свой ремешочек, – тронула она за плечо Бориса – давайте мне подушечку и плед. Поспали?» «Что? уже прилетели?» - встрепенулся он. «Ну да. Так, что вы зря боялись!» «Но мы же еще не сели!» «Сядем, сядем, – собирая принадлежности, сказала она, – этот самолет ведет самый опытный экипаж. Возьмите вашу бутылочку, а столик я прикрою». Мимо прошла вторая стюардесса. Она тоже склонялась к пассажирам, что-то заботливо поправляла, помогала застегивать пряжки.
Борис быстро облизал губы. Сухой, сладковатый привкус страха наполнил рот. Сейчас будем садиться. И ладони тоже вспотели.
– Так, подходим, - сообщил командир, - Управление справа, связь и контроль слева. Режим директорный. Юра, вписываемся в схему к третьему развороту, - обратился он ко второму пилоту, - Керосин экономим – выпуск шасси между зонами третьего и четвёртого разворотов.
– Понял командир, - улыбнулся второй, - премию твоей дочке на свадьбу подарю.
– Ага, раскатал губу, - премию. Вот за «пережёг», вздрючить не забудут, - проворчал бортинженер.
– А когда свадьба, Петрович? В пятницу, - спросил штурман.
– В пятницу, в пятницу. Всё отставить разговоры, работаем.
– Прошли «Раздолье», - сказал штурман. - Удаление 104, курс 85, высота 5700, скорость по прибору 540, снижения 15 м/с. . . Петрович, а как он зятёк, достоин?
– Подход, я 027, высота 5700, прошли «Раздолье», - доложил командир диспетчеру подхода, затем, переключившись на приём, - Ничего парнишка, серьёзный.
– 027-й, я Подход, занимайте 2700, - разрешил диспетчер.
– Так, экипаж, снижаемся, занимаем высоту 2700.
– Приступили к снижению. Расчётная вертикальная 15 м/с. - доложил второй.
– Режим «Малый газ», снижаемся на автопилоте, Юра.
– Понял, приступаю.
Самолёт занял указанную высоту, и экипаж запросил разрешения на дальнейшее снижение. Оно было получено.
– Петрович, а как тёща его воспринимает? - продолжал доставать командира штурман. - Блинами, небось, потчует?
– Три девятьсот… - сообщал второй пилот, - Сань, ты, что-то слишком дотошно справки наводишь. Подозрительно.
– Да, Саша, давай работать, дай мне Круг, - пресёк своего молодого штурмана командир.
– Связь с Кругом установлена, 600 метров до занятия смежного эшелона. Петрович, тут у меня «всё на мази», а вот дочку твою, красавицу, я проворонил…
– Круг, я 85027, высота 2100, вижу полосу, заход по схеме, режим директорный.
– 85027, я Круг, снижайтесь. Удаление 75, прямой 085, заход разрешаю. Эшелон перехода 1800 по давлению 710 мм ртутного столба.
– Понял. Сергей, входим в облачность, включи ПОС. - приказал командир бортинженеру.
– Включаю. Выпускаю средние интерцепторы.
– Установить давление на 710. Так, Юра, я управление взял. Круг, я 027, эшелон перехода 1800, давление выставлено, по достижению 900м доложим. Погоду подскажете? – сказал командир и переключился на приём.
– Командир, скорость велика, - заволновался штурман.
– Сергей вываливай интерцепторы, вываливай полностью и гаси скорость.
– 027, я Круг, ловите погоду: ветер 280 градусов, 8-10 м/с, нижняя кромка облаков 100 метров.
05.06.2009
Количество читателей: 33257