Рисунок был мой. 
     - Правда? А ты смог бы его повторить?
     - Нет. 
     - Но…
     -Нет, но все может быть еще интереснее.  Мы можем создать тебе твой собственный.  Такой, какой будет только у тебя и ни у кого больше.  Такой, который будет подходить тебе. 
     - Но ведь ты меня совсем не знаешь.  – Идея с рисунком была донельзя заманчивой, но Маша не привыкла отступать от намеченной цели. 
     - А это, - тогда она увидела эту улыбку – улыбку Чеширского кота, впервые.  – Это вполне поправимо.  Нужно просто выпить водки и познакомиться ближе. 
     - В последний раз, когда я слышала подобное предложение, это плохо закончилось… - Маша опустила глаза и застенчиво улыбнулась.  Не сработало – Шаман остался серьезным. 
     - На самом деле, так быстрее и легче узнать человека.  Увидеть его натуру…
     Мысль о пристальном внимании к ее натуре, вовсе не радовала Машу, но она решила оставить свои домыслы при себе.  Этот человек мог быть полезным, а полезных людей обижать не следовало. 
     Тем же вечером и произошел неприятный разговор, о котором Маша старалась не думать.  В общем, выходило неплохо, до этой ночи.  Они провожали ее домой…
     - Хочешь, я расскажу кое-что о тебе?– спросил Шаман.  Его дикция заметно ухудшилась, белки глаз приобрели розовый оттенок.  – Для этого мне понадобиться взять тебя за запястье. 
      - Хоть три кило, - ответила она и довольно улыбнулась своей шутке – водка делала свое дело. 
     Его пальцы были теплыми и влажными, Маше пришлось подавить желание тут же отдернуть руку. 
     - Тебя зовут Маша, и тебе 18. 
     - Очень смешно…
     - У тебя в роду долгожители… по материнской линии, - продолжил он, чуть повысив голос.  – Ты мало чего боишься.  Хотя… да, ты боишься поворачиваться спиной.  Боишься услышать шаги в темноте. 
      - Ууууууу, - обернулся к ним Данила, шедший чуть впереди.  – Шаманушка, не нагнетай. 
      Маша благодарно ему улыбнулась. 
     - Нет, здесь не то, - он махнул в сторону Данилы свободной рукой, так, словно тот был надоедливой мухой.  После наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то.  Его лицо просияло.  – Ты боишься, что кто-то крадется к тебе в темноте.  Ну конечно! И не безосновательно. 
      - А кто же этого не боится? – Спросила Маша, пропустив последнее предложение, эта шутка переставала ей нравиться, но Шаман не слушал ее.  Его взгляд был отсутствующим, по лицу расплылась неприятная ухмылка. 
      - Давно ты это делаешь?
      - Что? - Не понравились ей интонации собственного голоса.  Нет, это определенно говорил кто-то другой.  Откуда могли взяться эти визгливые нотки?
     - Молишься?! Я СПРАШИВАЮ, ДАВНО ЛИ ТЫ МОЛИШСЯ? Не делай из меня идиота! – Его голос сорвался на крик.  Маша постаралась выдернуть руку.  Где там.  Его пальцы подобно стальному кольцу наручников впились в ее запястье.  Данила, успевший хорошо обогнать их, обернулся на крик.  Шаман вновь махнул в его сторону, мол: «Иди себе, все в норме».  И – о чудо, тот как не в чем ни бывало, продолжил путь.  «А если он меня убивать будет?» - подумала Маша и вновь потянула руку на себя. 
      - Ну, все хорошо, - заверил ее Шаман.  Он наигранно осмотрелся по сторонам и снизил голос до шепота.  – Я просто хотел спросить, ты правда думаешь, что твой Бозя простит тебе ЭТО?
     Маше показалось, что она сейчас потеряет сознание.  «Он не может знать, он ничего не знает.  Обвинить так можно кого угодно.  Посади любого на пять лет, и в глубине души он будет знать за что».  Но что-то мешало ей поверить в это. 
     - Он ведь сорвался туда сам, так ведь? – зашептал Шаман ей в самое ухо, касаясь его губами и ей вдруг, почему-то, захотелось плотнее сжать колени.  – И кто мог бы помочь? Он ведь был уже мертв… Так что, ты сделала все правильно, бросив его там.  Сколько тебе было тогда… двенадцать.  Так зачем же, мать твою, долгих ей лет жизни, ты молишься? -
     Его глаза закатились.  – Думаешь ли ты, что Бозя воскресит его, твоего закадычного друга, аки Лазаря - ВСТАНЬ И ИДИ? Возможно, я говорю возможно, именно этих шагов в темноте ты так боишься…
     Застонав, Маша изо всех сил рванула руку на себя.  Думая о том, что если не выйдет, она отгрызет ее.  Отгрызет как гребаный волк.  Но ее рука снова принадлежала ей, словно ни кто ее и не держал.  Сделать такой вывод мешало лишь покраснение вокруг запястья.  «Завтра оно превратиться в синяк».  – Мысль была вялой.  Это был чужой синяк, на чьей то чужой руке. 
     - В чем дело? – Это был Данила. 
     «Давно ли он шел рядом?» - Мысль метнулась в сознании, словно крыса, застигнутая лучом фонаря.  - «Хотя врядли, иначе такого вопроса бы у него не возникло».