- Он чем-то напугал тебя?
     «Нет, - хотелось заорать ей – Нет, у каждого есть свой скелет в шкафу.  Просто мой, видимо, еще легко опознаваем». 
     
     
     На следующий день Шаман принес ей рисунок.  Маша была удивлена его неожиданным появлением.  В частности тем, что он помнил дорогу. 
     - Привет, - сказала она, опершись лбом о дверной косяк.  Ее голова стремилась расколоться на несколько кусков, язык, судя по вкусовым ощущениям, предался разложению.  Болело все, начиная от кончиков волос, заканчивая совестью.  «Праздник удался, - гласит народная мудрость – если на утро стыдно, но не помнишь перед кем».  Так вот, ее праздник удался на славу. 
     - Я тут…вот, - он принялся ковыряться в заднем кармане джинсов.  Выглядело это довольно неэстетично.  Наконец ему удалось извлечь то, что он хотел – лист бумаги свернутый вчетверо.  Маша взяла его, брезгливо отметив краешком сознания, что он еще теплый. 
     Когда их руки на мгновение соприкоснулись, она почувствовала что-то еще.  Что-то такое…. Она не могла вспомнить что именно, но это повисло над ее головой незримой тяжестью.  Что-то …. 
     (О маленьких мальчиках и заброшенных стройках?)
     …о чем вспоминать, возможно, не следовало. 
     - Я не уверен но, кажется, я вчера повел себя недостойно…- Шаман явно не привык расшаркиваться. 
     -Ух ты! – Дальше она не слушала, ее внимание было всецело поглощено чудом, ютившемся на тетрадном листке в клетку.  Чувствовалось, что его и Меродаха нарисовал один человек.  Рисунок был великолепен. 
      В существе так же просматривалось что-то кошачье, но на этом сходство заканчивалось.  Ни о какой мудрости, как и о спокойствии, здесь не шла речь.  Его зеленые глаза выражали агрессию, близкую к бешенству.  Выгнутая спина, стоящие торчком уши на чуть опущенной голове, разинутая в полуухмылке пасть – все говорило о том, что оно готовиться к прыжку.  Участи жертвы нельзя было позавидовать. 
     Маша влюбилась в этот рисунок.  Ей нравилось все.  Мышцы, играющие под кожей, шипы идущие по спине от загривка к вилоподобному хвосту.  Это существо было живым и диким.  В нем чувствовалась первобытная сила.  Безудержная, не ведающая преград, как сама смерть. 
     - Нравиться? Ну да, как же еще.  – Шаман сложил лапищи на внушительных размеров животе.  – Почему-то принято считать, что адские гончие – собаки…
     Начал он тоном профессора, но Маша не дала ему закончить. 
     - Я назову его Черч. 
     - В честь Уинстона Черчилля?
     -Нет.  В честь кота из «Кладбища домашних животных». 
     - Да, но того кота… Впрочем неважно.  Я рад, что тебе понравилось, - но тон его говорил об обратном.  Казалось, он был чем-то раздосадован. - Очень печально, что тебе нравиться быть такой…
     - Ага, - он говорил что-то еще, этот несуразно большой человек, любящий говорить загадками.  И Маша знала, что нужно улыбаться и говорить «спасибо», но перед ее внутренним взглядом настойчиво маячил стакан с холодной водой, покрытый легкой испариной, и капелькой, прокладывающей по ней дорогу. 
     Было кое-что еще.  Кое-что, что ей удавалось пока игнорировать.  Та самая тяжесть, повисшая над ее головой, давала о себе знать.  Что то было сказано вчера… Маше казалось она уже слышит поскрипывание веревки, готовой вот-вот лопнуть и чем дольше она находиться рядом с этим человеком…
     - Всего хорошего, - она просто закрыла дверь, отсекая его от себя.  Сразу стало легче. 
     На лестничной клетке, высокий полный человек неуклюже переминался с ноги на ногу, словно не как ни мог решиться на что-то.  После, шумно выдохнул, развернулся и принялся спускаться по лестнице. 
     
     Да, так вот и случилось.  Но теперь все было кончено – она получила то, что хотела, и в этом не было ничего удивительного.  Только вот задерживаться не стоило.  Маша не привыкла корить себя за неправильные решения, нужно было сосредоточиться на сложившейся ситуации.  Кто-то шел за ней.  Кто-то шел за ней – и этого нельзя было игнорировать более. 
     Но ведь был выход – выход всегда был, оставим фатализм неудачникам.  Она слышала о парне, отбившемся от пятерых, подвернувшейся под руку кошкой.  Кошка, конечно боя не пережила, но парень выжил. 
     Маша обернулась. 
     Как раз, что бы успеть увидеть, как огромное существо буквально стекает с дерева.  Адская кошка мягко приземлилась на лапы.  Она не природно пластична, несмотря на свою общую несуразность.  «В перспективе она довольно непривлекательна», - приходит Маше неожиданная мысль.  Ее правая лапа заметно длиннее левой, хребет покрытый шипами просматривающийся на тощей спине смещен в левую сторону. 
     Правое ухо будто сползло вниз.  «Он ошибся в проекции, когда наносил рисунок на кожу – вот как все просто объясняется».  - Ей вдруг захотелось рассмеяться.