А теперь она жужжит, словно насекомое в траве. 
     - Тебе придется доработать некоторые детали, - говорит редактор и устремляет взор в экран своего компьютера.  Бесовская коробка булькает, будто внутри варится суп или закипает чай с остатками грейпфрутов, попадавших с дерева.  – Стилистика хромает, описания странные. 
     - Я ничего не придумывал, просто рассказал историю так, как видел.  – Я стараюсь ни к чему не прикасаться.  Чашка-черепушка пуста, яд остыл и теперь его больше никто никогда не выпьет.  На очки редактора оседают пылинки. 
     - Ты можешь сесть за стол и подкорректировать статью.  Я сделал тебе некоторые пометки, опирайся на них. 
     Мне хочется размазать его глупую голову о монитор компьютера.  И чтобы мозги просочились внутрь, и чтоб гибрид выполз и убил меня.  Последние мысли умирающего мотылька.  Я попал в страну, в которой не имею права находится.  Срочно депортируйте меня назад, в миры заката.  Там мне легче, но там ОНИ. 
     Через полтора часа я покидаю офис и не спеша иду вдоль проспекта.  В голове просыпается память – память о тех днях, которые далеко, возможно где-то за забором из красного кирпича, над которым тянется колючая проволока. 
     Сладкая карамель расплавленного асфальта.  Я иду по ней, но мои ноги не чувствуют земли.  Запахи указывают мне путь к солнцу.  Я продолжаю идти вперед, лица людей кажутся мне пожеванными смайликами.  Я хочу укрыться в стенах своей квартиры.  Хочу, чтобы поскорее пришел Алекс и я показал ему сонные огоньки.  Главное, не заставлять его смотреть в них слишком долго, иначе эффект может быть непредсказуемым.  Но где эта мера? Откуда мне знать, сколько времени продержится его сознание, прежде чем сбавит обороты или ускориться до быстроты потоков ядерной энергии? Минута? Две? Полчаса? Час? Ответ, вроде бы, лежал на поверхности, но мои неболовы прохудились и теперь не смогут поймать даже самое маленькое созвездие. 
     
     …Cat забегает в мою комнату.  Удочка начинает поедать сама себя.  Жуткое зрелище.  Боже мой! Рыба! Сколько рыбы вырвалось наружу! И слизни! И жуки! И неотмеченные звонки телефона.  Всё смешивается в один единственный суп и варится, и кипит и выплескивается на закат. 
     Радиус сужается, и я понимаю, что больше никогда не смогу быть удочкой.  Cat хватает меня за руку, пытается вырвать из моего пульса полезную информацию о состоянии моего сердца.  Зачем он это делает? Всё итак понятно.  Я не живу больше здесь.  Я остался в том городе, таинственном городе, где находится приют, где туман чередуется с закатом.  И где парят сонные огоньки. 
     
     В тот день я так и не дождался Алекса.  Я перекапывал свои мысли, будто архив, старался отыскать причины.  Возможно, он просто забыл о своем обещании или не принял мои слова всерьез.  В любом случае, так больше не может продолжаться. 
     Вечером следующего дня я отложил текст статьи.  Мне надоело сидеть в кресле и черкать ручкой черные строки.  Я быстро собрался и покинул дом.  В больничном саду меня встретили пустые пни и разрушенные строения. 
     Траурные богомолы сплели для меня особый саван.  Лихорадка в темноте начинается с выбитых подпорок сознания.  В любом случае, я обматываюсь этими мыслями, словно длинными гудками и замыкаю провода.  Осталось совсем немного, ещё несколько шагов и я дойду до побережья. 
     Там всё началось ещё очень давно.  Возможно, там всё и закончиться. 
     Я сажусь на песок, широко открываю глаза.  Следующий берег – и на нём сонные огоньки.  Я чувствую, как тело превращается в сращение гнилых листьев, которые дожди уносят в водосток.  Начинается ритуал отрешенья, и теперь я не остановлю себя. 
     Странное чувство – когда ты чувствуешь сердцем, не опираясь на логику.  Когда ты чувствуешь, что привязан цепями, но не можешь дать того, что от тебя хотят.  И ты пытаешься, и делаешь что-то, а в итоге пролетаешь на большой скорости мимо очередной остановки.  Близость и теплота тела, до которой мне всё равно не суждено дотянуться.  Озноб и разочарование.  Радость и боль одновременно ядерной войной пролетают сквозь неокрепшие клетки мозга, и даже самые смелые мысли превращаются в удочки.  Удочки – ловцы счастья.  Каждый человек ловит его, становится удочкой, инкрустируется, оплетается и падает в колодец восковой куклой с перебинтованным ртом….