. 
      Проклятый проглотил последнюю ложку капусты и, сыто икнув, привалился к печи.  Прямо перед ним чернело холодной осенней ночью окно.  Вдалеке за ним огромная луна выкатилась из-за туч - и на ее фоне темной кляксой изгибалась виселица. 
      - Невеселый у вас вид открывается, - сыто заметил он. 
      Старик вдруг съежился, словно его собирались ударить, и спросил:
      - Где?
      - Вон, окна прямо на повешенного выходят, - неопределенно махнул рукой Проклятый. 
      Старуха охнула и уткнулась лицом в ладони.  Муж крепко обнял ее, будто пытаясь остановить беззвучные рыдания, прижался лицом к жидким седым волосам.  Когда он вновь повернулся к гостю, на щеках его блестели мокрые дорожки. 
      - Это наш сын, - объяснил он дрожащим голосом и замолчал, угрюмо глядя на Проклятого. 
      ***
      До восхода солнца еще оставалось немного времени, и мир погрузился в тот размытый, серый полумрак, который царствует на границе дня и ночи.  Не было тьмы, не было света, все вокруг заполнили тени.  И лес, и трава, и небо - все было одного цвета, все извивалось, смещалось, менялось местами.  Утренний воздух неприятно холодил тело, ноги топтали свежую, ледяную росу.  Из оврага белесыми щупальцами наползал туман. 
      Проклятый шел через лес.  Ночью, уложив жену спать, хозяин еще долго сидел с ним у печи, курил крепкий домашний табачок.  И рассказывал - о том, как барон в очередной раз повысил налоги, которые теперь пожирали почти весь урожай, как люди, скрипя зубами и разоряясь, смирялись с этим, как его сын, слишком молодой для того, чтобы быть осторожным, неделю назад прилюдно обругал барона.  Губы старика дрожали, он замолкал, глубоко затягивался, наблюдал за плавающим под потолком дымом, избегая даже смотреть в сторону окна, потом вновь говорил - о доносе, позорной казни и страшном, мучительном запрете снимать тело с виселицы в течение десяти дней. 
      Потом старик плакал, судорожно, хрипло, утирал трясущимися пальцами слезы.  Проклятый не пытался его успокоить, лишь равнодушно смотрел перед собой, изучая трещины на стене.  Эта история его не тронула - подобные вещи происходили повсюду на протяжении уже многих веков.  Да и он сам в свое время приложил к ним руку. 
      Однако, пару часов пролежав без сна на отведенном ему топчане, Проклятый поднялся и вышел в сереющую ночь, не закрыв за собой дверь. 
      Цель уже виднелась впереди - большой, угловатый дом, черным пятном выступающий из окружающего бесцветия.  Ни огня, ни звука - дом крепко спал в последние предутренние минуты. 
      Здесь обитал Гарри Мышелов - самый уважаемый и зажиточный фермер округи.  Именно он, услышав в трактире гневные слова рассерженного молодого парня, поспешил донести о них барону.  Именно он привел всадников к хутору бедняги и выбирал место для виселицы.  Гарри сделал все это, потому что хотел жить тепло и сытно - и как можно дольше.  Ему было наплевать на презрение соседей, если такой ценой можно было получить лучшие пастбища для своих овец.  Ему тем более была безразлична смерть человека, если она давала защиту барона и индивидуальное понижение налога. 
      Проклятый пришел не мстить, он намеревался развлечься - всегда интереснее лишать людей того, чем они больше всего дорожат, и ради чего пришлось пойти на серьезные жертвы.  Мышелов ценил лишь сытую жизнь, а значит, он принадлежал ему. . . 
      Собаки, злобные клыкастые зверюги, не издали ни звука - бесцветным сумраком незваный гость перемахнул через забор, пересек обширный двор, с удовольствием растаптывая хрупкие кустики смородины.  Куда идти, Проклятый знал - быстрым, почти неуловимым движением он взметнулся по бревенчатой стене к темному окну, проломил ставни и ввалился в комнату, забрызгав ее щепками и треском. 
      Ветер, ворвавшийся следом, захлопал широкими льняными занавесями, лизнул лица двух людей - испуганных, не понимающих спросонок, что происходит. 
      Мышелов и его жена, растрепанные, заспанные, во все глаза пялились на стоящую перед ними черную фигуру.  Проклятый чуть было не рассмеялся, глядя на их растерянные, заплывшие жиром рожи. 
      - Ну вот мы и встретились! - торжественно заявил он, взмахнув рукой.  - Наконец-то я имею честь лицезреть вас, о высокочтимый господин.  Столько слухов ходит. . . 
      - Кто это!? - наконец нашел в себе силы спросить Мышелов.  Получилось хрипло и жалко.  Он был смертельно напуган.  - Я прикажу выпороть!
      Проклятый отшатнулся в притворном ужасе:
      - Выпороть?! Прикажешь?! Совсем недавно погубил свою первую жертву, а гонора уже хоть отбавляй. . .  ты наш человек, дружочек. . . 
      Мышелов замер с открытым ртом - несмотря на всю свою растерянность, он понял, что к нему пришли из-за повешенного пару дней назад дерзкого мальчишки.  Барон, несмотря на всю свое могущество, так и не смог защитить его.  Что ж, придется защищать себя самому.  Мышелов был трусом и знал, что в драке у него нет шансов - но убедительно говорить он мог, и это не раз выручало его в самых сложных ситуациях. 
      - Послушай, - начал он.  - Все пошло не так, как я предполагал. . .  произошла ошибка. . .  они все перепутали. . .  на самом деле.