-Это ваш телеграф? – спросил Иван Петрович. 
     -«Да, телеграф. . . Вроде телеграфа.  Прости Иван Петрович, всех кураторов срочно вызывают в Центр, на совещание.  Видно случилось что-то нехорошее.  Думал я ещё поговорить, да нужно мне улетучиваться. . . .  Думай, учись.  А как решишься, дашь мне знать.  Да, нашлёпку на ране не сдирай, отработает – сама отвалится.  Её можно применять ещё много раз.  Держи её в банке, в холодке.  В погребе, что ли.  Ну, всё, прощай!»
     
     -У нас в таких случаях говорят: «до свиданья!»
     -«До свиданья, коллега!» И не-ангел скривил свой рот в гримасе должной видимо обозначить улыбку, подмигнул Ивану Петровичу и побежал к порталу.  Уже в дверях он обернулся и отсалютовал правой рукой.  Иван Петрович повторил его жест.  Захлопнулась шторка, портал мигнул и писатель почувствовал, что в нём уже никого нет. 
     Да и сам портал вдруг поблек, мягко хлопнул воздух и на месте сооружения закрутился столб палых листьев.  Через минуту и они осели и уже ничего не напоминало о вершившихся тут только что чудесах, сходных с легендарными библейскими. 
     
     Подобрав свой штуцер, так кстати пригодившийся, побрёл Иван Петрович к стоянке.  Не пройдя и ста шагов услышал от топот сапог и навстречу ему выбежал егерь Митрофаныч с пучком горящих веток в руке. 
     -Что случилось, барин? – возопил егерь бросив свои ветки наземь и тормоша Ивана Петровича.  – На болото ходил? В кого стрелял7 Да ты цел ли? Рукав порван! Ты ранен барин? Сейчас я посвечу!
     -Успокойся.  Митрофаныч, - ответил ему писатель, - всё в порядке.  Пойдём домой. . .  на поляну.  И они пошли. . . 
     
     Прошло несколько лет.  Популярный некогда писатель И.  П.  Солонин вовсе бросил публиковаться.  Несколько раз наведывался он на кордон и в деревню к егерю Митрофанычу, всегда с подарками, а в один из приездов, с согласия родителей забрал с собой в столицу сына их Гришеньку, где, пользуясь немалыми своими связями устроил его в мореходную школу.  Свой капитал он перевёл на его имя, квартиру свою переписал на вдовую сестру свою, с которой, впрочем никогда не был особенно дружен, зато любим её детьми.  И, как-то, собравшись, однажды осенью объявил всем знакомым и друзьям, что уезжает далеко и надолго, (В Африку? Да, в Африку!) и уехал, захватив свой любимый штуцер и чемодан с книгами. 
     
     Если бы была у кого охота дознаться правды, то этот расследователь легко выяснил бы, что не сел г.  Солонин ни на пароход, ни на европейский поезд, а даже и не выправил себе паспорт, необходимый любому российскому подданному для путешествия за рубеж, а добрался до маленькой глухой деревеньки Тремасово, где заночевал у егеря Митрофаныча, одарил всех прощальными подарками, да прочитал вслух письма от Гришеньки, захваченные с собой из столицы.  После чего, просидел с Митрофанычем всю следующую ночь, в чём-то горячо его убеждая.  А наутро ушёл на Бутылкино болото. 
     И пропал. 
     
     Но, такого расследователя не нашлось и правду о его, г.  Солонина исчезновении знал только егерь.  Правда приходили с тех пор от Ивана Петровича коротенькие письма со штампами и марками самых разных стран: и в Тремасово, и сестре в столицу, и Гришеньке, а потом и не Гришеньке вовсе, а Беликову Григорию Афанасьевичу, капитану флота Е. И. В.  Порой, приносили от него разные люди оказии, тоже с письмами, да мешочки с золотыми монетами.  Иногда европейскими, а иногда и из таких неведомых государств, что даже и бывалые нумизматы определить не могли. 
     
     И в каких странных мирах он обретается и делает свою трудную и важную работу на благо Межзвездной Федерации, а значит и всех носителей разума, никому на Земле, и даже мне, неизвестно.  А что он жив – уж будьте уверены! Знаю ещё, что никогда не забывает он свою родную планету и своё звание: Иван Петрович Солонин, землянин. 
     
     05. 11. 2007
     
     .