Голова покачнулась на подрезанной шее, забулькала и завалилась на бок раньше, чем люди везиря сообразили, наконец, что же им делать. 
     В воздух поднялись сразу несколько десятков метательных ножей.  Самые стремительные из них преодолели отделявшее их от царя пространство за считанные мгновения, но ни один не попал в цель, потому что цель и не думала дожидаться, когда же она обратится в начиненное металлом чучело. 
     Али аль-Саадат соскочил со спины поверженного врага и в последнюю секунду отпрыгнул прочь от летящих в его сторону ножей.  Над головой со свистом пронесся вражеский клинок, но направлявший его наемник сумел лишь сорвать тюрбан с головы персидского царя.  Обманутый падением тюрбана, наемник издал радостный вопль и соскочил с коня, чтобы добить упавшего противника, но в этот миг понял, как нелепо и глупо ошибся.  Однако этот короткий миг стоил ему жизни. 
     Царь нырнул между его ног, разрезая промежность незадачливого соперника, и, умудрившись между делом отбить левым ятаганом еще два брошенных в него ножа, выкатился позади рухнувшего в песок тела. 
     Али аль-Саадат чувствовал, что начинает уставать.  Опытный воин, он знал, что везение обычно уходит вместе с силами, но отчаяние не было качеством, присущим персидским царям.  Али надеялся на спасение.  И, как это ни странно, на этот раз его надеждам суждено было сбыться. 
     Стремясь затоптать врага копытами коней, наемники собрались в кучу, центром которой оказался, Али, но внезапно пески под его ногами разверзлись.  Догоняя движение почвы, с юга пришел раскатистый грохот, и Али аль-Саадат безошибочно его узнал: это был тот самый звук, который он уже слышал сегодня в облаке мчащегося на юге песка. 
     Наемники отрывисто закричали, предупреждая друг друга об опасности.  Многие поворачивали коней, но выбраться из образовавшейся из ниоткуда гигантской воронки удалось лишь единицам.  Счастливые спасенные скакали прочь, все еще не веря в свое спасение, но судьба, уготованная им свыше, оказалась куда печальней, чем они смели надеяться. 
     Меж барханов, усыпанных огненными бликами, загудел ветер.  Разрывая барабанные перепонки и стесняя грудь, он мчался навстречу спасшимся и рывком поднимал их в воздух.  Оказавшись высоко над землей, люди кричали и размахивали руками, кувыркаясь в огненном ветре и борясь с безумием стихии, но все их старания оказались бессмысленны.  Тих не желала оставлять людям их ничтожные жизни. 
     Али аль-Саадат, оказавшийся в самом центре воронки, стремительно и неотвратимо опускался все глубже и глубже, затягиваемый в пучины неведомой силой.  Кажется, он кричал вместе с остальными, проваливаясь в песок по самую шею, но, вопреки всему и вся, оставался в сознании и дышал, отчаянно выплевывая песок.  Он видел, как задыхались и замирали его враги, слышал предсмертные хрипы и вой тех, кто все еще был жив, чувствовал шелестящий шум осыпающегося под ними песка, но продолжал надеяться на спасение. 
     И тут его ноги ощутили под собой нечто твердое и в то же время – текучее.  Оно поднималось, выталкивая его наружу.  Мгновение – и перед изумленным взглядом царя предстала запредельная плоть его немыслимой спасительницы.  Царь взглянул в несуществующее лицо явленной ему великой силы – и обмер. 
     Перед ним, вздымаясь и опадая в своем извечном огненном течении, предстала сама Тих. 
     
     
     * * *
     
     
     Дворец персидского царя сиял подобно алмазу.  Узорчатые своды залы собраний возносились к небесам, соревнуясь с ними в лазурном великолепии.  Бесчисленные светильники, зажженные несмотря на раннее время, слегка потрескивали, пульсируя дивным оранжевым и творя причудливы полутени.  В воздухе разносились благоухания амбры и розового масла, и каждый из нескольких десятков рабов трудившихся над до блеска начищенным полом, мог заглянуть в его зеркальную мраморную гладь и увидеть в своем отражении божество.  Чудесные ажурные надписи, украшающие сотню величественных колонн, рассказывали о былом могуществе великой империи.  Могуществе, от которого осталось лишь грустное воспоминание. 
     Оставшись в одиночестве, везирь приподнялся с чужого трона и жестом подозвал Хасида.  Тот приблизился, склонился в подобострастном поклоне и поцеловал землю меж ног господина. 
     - Я здесь, мой повелитель, приказывай. 
     Глазенки везиря вспыхнули едва сдерживаемым удовлетворением. 
     - Я пока еще не повелитель, Хасид. 
     - До тех дней осталось лишь короткое мгновение, - с улыбкой возразил Хасид, отвешивая очередной поклон. 
     - Ты распустил диван?
     - Да.  Никто ни о чем не догадывается.  Исчезновение царя и принца никто еще не обнаружил.  Однако тебе нечего опасаться, мой повелитель: те, кто помогли им бежать, мертвы.  Их было только двое – Хасан, братец Хабль, и ее кухарака, Хадижа.  Оба мертвы и нашли покой во чреве стервятников. 
     Везирь удовлетворенно кивнул. 
     - Есть вести от Самади?
     - Наемники переместились в пределы владений Тих, о мой повелитель.  Кольцо ифрита открыло Самади двери в пустыню, и… Кажется, там был обнаружен след Траэтаоны. 
     Глаза везиря полыхнули едва сдерживаемым огнем. 
     - След?! След, ты говоришь?!
     - След, мой повелитель.  Один из золотых браслетов принца.  Его нашли неподалеку от лагеря, но…
     - Но?. . 
     Хасид ощутимо занервничал.  Его почти черные плечи мгновенно покрылись крохотными бисеринками пота. 
     - Мой повелитель, его унесла воровка! Ведьма! Она обманула наши глаза! Она сумела проникнуть в лагерь и унести браслет прямо из-под самого носа наемников! Не иначе как ей помогал Тагут!
     Гнев обратил везиря в огненного змея.  Его руки, тощие и крепкие, будто цепь фалаки, рванулись к горлу Хасида, и через ничтожные доли секунды главный дворцовый евнух нашел в них свою смерть. 
     Отпустив обмякшее тело, везирь несколько раз пнул его ногой, сопровождая каждое слово:
     - О мерзостные, о лжецы, о сыновья Тагута! Я возложил на вас все надежды! Я дал вам бесценное кольцо ифрита! А вы оказались неспособны поймать с его помощью одну-единственную потаскуху-ведьму?!
     Хасид, разумеется, молчал, являя собой образец послушания и смирения.  Везирь прошелся по распростертому телу еще несколько раз прежде, чем гнев стих и его место заняли размышления. 
     Как отыскать Браслет? Везирь пока не знал.  Но он был уверен в том, что найдет способ возвратить его обратно. 
     
     
     * * *
     
     
     - Расскажи мне о Хаят, - вдруг попросил чужеземец. 
     Нум, успевшая к тому времени его нагнать, понуро плелась чуть поодаль и едва не вскрикнула, так неожиданно он нарушил молчание. 
     - А я думала ты знаешь абсолютно все! – беззлобно отозвалась она, и тут же услышала впереди себя серебристый смех. 
     - Поймала! – сказал незнакомец, отсмеявшись.  – Да, вынужден признать, с некоторых пор я знаю почти все…
     Грусть, с которой он произнес эти слова, ошеломила Нум. 
     - Правда?. .