А любовь стоит того, чтобы ждать
     А смерть стоит того, чтобы жить. . . 
     
     Часть 1ая: Дорога
     Вечная любовь – слепое знамя. . . 
     
     . . . Череда повозок, колонны пеших и конных воинов тянулись по пыльной летней дороге.  Как ни старались воины подымать выше ноги при ходьбе, всё равно, клубы песочного марева тянулись за ними мутной дымкой.  Давно уже должен был пролиться дождь, но природа, словно решив смертельно досадить людям, не давала влаги земле. . . 
     Вороной конь вяло перебирал копытами, неся на себе сгорбившуюся фигуру, скрытую под тёмным балахоном.  Изредка всадник выпрямлялся, разминаясь, смотрел по сторонам, а затем медленно складывался до исходного состояния.  К нему подъехал другой всадник – в полном обмундировании, однако позволяющем ему достаточно комфортно воевать пешим.  Кроме того, на его кирасе были офицерские знаки отличия, а на щите - герб, показывавшем далеко не худшую родословную, а также богатство его рода. 
     Наконец, волшебник заметил воина – он, высоко задрав голову из-за капюшона, дремотным глазом посмотрел на соседа.  Маг, не отпуская узды, одной рукой протёр глаза, скинул капюшон и почесал голову.  По открывшемуся свету лицу можно было определить приблизительный возраст: седина ещё не коснулась короткой густой бороды, но по глазам и характерной огрубелости черт лица можно было видеть, что возраст волшебника больше 40 – граница окончательной зрелости человека, после которой уже не страшно повторить жизнь опять. . . 
     - Здравствуй, Воин.  Хорошая сегодня погода, не правда ли?
     - Не правда, - невесело ответил Воин. 
     - Впрочем, твоя правда, - улыбнулся Маг.  – Что же ты так невесел? Чего тревожишься? Что на душе?
     Воин о чём-то думал, поэтому не сразу ответил:
     - На душе? А что это?
     Маг удивился неожиданному вопросу. 
     - Суть человека, искра Божья в нём. 
     - А мне кажется, что нет души.  Называем душой какую-то неопределённость, описывающую человека – вот и всё.  Но нет её, нет. . . 
     - Так что же это, по твоим словам получается – и Бога нет?
     - Получается. 
     - Как же так? Как же мир тогда существует?
     - А вот так и существует. . .  Где, где Вы видели этого бога?
     Маг немного растерянно покачал головой, осуждая слова Воина. 
     - Как можно верить в несуществующее?
     - Но почему же? – удивился волшебник.  – Есть. 
     - Да? И где же?
     - Чтобы тебе показать его, нужно было бы смотреть всюду, не упуская ни малейшей детали – и тогда бы ты видел бы его лишь крупицу Его.  Он – везде и во всём, Он – вездесущ и всемогущ.  Он – в земле, воде, падающих листьях, в людях. . .  – Маг на миг смолк, затем продолжил: - Он – как отец, а мы, его творения, - как дети, но при этом мы гораздо ближе к нему, чем в человеческих отношениях.  Поэтому, чтобы увидеть его, достаточно просто заглянуть в своё сердце. . . 
     - Мхм, - неопределённо хмыкнул Воин.  – Обычно дети похожи на своих родителей. . . 
     - Да.  Мы – как и он – творцы, нам дано создавать, творить добро. . . 
     - Да, особенно, если учитывать, что мы собираемся на войну, и там будем убивать, жечь, разрушать. . . 
     - И что же, тебе хочется жечь, убивать, разрушать?
     Воин помолчал, чувствуя, что он будет вынужден ответить в пользу Мага:
     - Нет.  Но почему же тогда мы всё-таки воюем?
     - Потому что человек – слаб, ему трудно преодолеть себя и стремиться к Богу. . . 
     - Даже ты?
     - Даже я. 
     - И поэтому ты сейчас, по желанию слабого человека отправляешься на войну?
     - Я исполняю своё предназначение в этом мире.  Если я тут – значит, Богу это нужно. . . 
     - Богу нужна наша гибель?
     - У тебя неправильное понимание Господа нашего.