Пророчество в древнем апокрифе гласит: «Праведные сии найдут вход в усыпальницу Зверя и, убоясь, отойдут прочь.  Но иные, прельстясь блеском золота, скажут: мы сами хозяева себе, и снимут печать, и отверзнутся врата, и распространится зло, таимое под печатью. »
     Проходит миллион лет или сто миллионов, здесь появляется миссия Православной Церкви.  Аномалию они обнаружили, еще облетая планету.  И легко установили ее источник.  Но не они сняли печать, а иные, считавшие, что они сами себе хозяева. 
     - Пророчество, значит, - хмыкнул Губернатор.  – Апокриф! Исключительно надежные источники. 
     Евгений Валерьевич запальчиво возразил:
     - Пророчество само по себе пустой звук.  А если это примитивный отголосок некоей вероятности, предопределенной причинно-следственными закономерностями мирозданческих процессов? Если обычно так и случается? Цивилизация, достигнув определенного технического уровня, не достигает соответственного идеологического и нравственного и неизбежно открывает свою усыпальницу Зверя?
     - Ладно, это я так, - отмахнулся губернатор, и Дудко вернулся к главной теме своего монолога:
     - Поселенцы сразу почувствовали радиацию зла, источаемую Золотым Горлом.  Она все же слегка просачивалась из-под золотой плиты.  Или само золото источало накопленную злую энергию.  Но это мелочи.  А потом начинаются разработки, и зло оказывается на воле.  И оно начинает менять нас.  Но не всех, а только тех, у кого ментальный потенциал вступает в резонанс с потенциалом освобожденного Люцифера. 
     - Как же вы объясните, - Андрей воспользовался короткой паузой, пока оратор переводил дух, - что освобожденная из-под золотой плиты неведомая вселенская Сила принялась плодить, хоть и опасных, но все-таки полукарикатурных упырей? Других форм не нашлось?
     Дудко глянул на него с легким презрением. 
     - Тут-то как раз никакой загадки нет.  Быть может Дьявол, с которым нам довелось столкнуться, вообще не имеет доступного для нашего восприятия воплощения.  Да он еще и не освободился окончательно, процесс в самом начале.  И, начиная менять мир вокруг себя, он черпает образы в архетипах нашего подсознания.  Это, конечно, сейчас для человечества не актуально, но если бы потребовалось этнически идентифицировать поселенцев этой планеты, то выяснилось бы, что большинство из них…
     - Марсиане, - вставил губернатор. 
     - Только во втором поколении и то не все.  Большинство – славянского происхождения, лет сто назад их назвали бы русскими, украинцами, сербами.  Отсюда и наследственная память о национальной мифологии: лешие, кикиморы, вурдалаки. 
     - Что-то не припомню я зомби в славянской мифологии, - возразил Сергей Павлович. 
     - Бросьте.  При чем тут зомби? Зомби, это, знаете ли, всякие давние экзотические штучки – Вуду, Гаити.  И вообще привнесено из Африки.  Но скрытый атавистический страх перед ожившими мертвецами свойственен в одинаковой мере потомкам и первобытных зулусов, и князя Александра Невского. 
     - Эх, Валерьич, - губернатор зевнул с нескрываемым разочарованием.  – Если у тебя и дальше в том же роде, давай лучше спать.  Завтра в обратную дорогу, а она, я тебе скажу, не сахар.  Довелось бы к Звездному пробиться.  Коней-то потеряли.  Планету надо закрывать.  Выхлопочу я корабли для эвакуации, будь спокоен.  Вон, полномочный инспектор теперь, надеюсь, поможет.  – Он кивнул на Андрея.  – Даже если б я и поверил в твою…гм… теорию, повторяю: не вяжется у тебя.  Не сняли печать с могилы твоего зверя.  Так, поковыряли чуть-чуть, и стоит она практически целехонькая.  А отчего чертовщина, видать, не по нашим умам…
     У Евгения Валерьевича, сделался вдруг торжественный вид, как у фокусника, который переходит, наконец, к своему коронному трюку.  Он полез в ящик стола и извлек оттуда кипу фотографий, сделанных со спутника.  Разложив фото на столе, начальник Станции склонился над ними. 
     - Идите сюда.  Я вам кое-что покажу. 
     Андрей подошел, за ним нехотя губернатор. 
     - Вот так выглядело Золотое Горло, когда его обнаружили.  – Дудко ткнул пальцев в снимок.  - Просто огромная впадина, никакого золота, потому что оно покоилось под многометровым слоем накопившегося грунта.  Только металлосканером можно было определить.  Так, ну здесь разные стадии процесса раскопок… Ага посмотрите сюда.  Вот первозданный вид золотого дна… А вот через месяц после начала разработок, когда частично сняли верхний слой металла.  Замечаете разницу? Нет, вы смотрите внимательно. 
     Андрей вгляделся, но никаких существенных различий не нашел. 
     - Это мы в такую игру играем? Найди десять различий на картинках: сивый мерин – спереди и сзади… – начал было Сергей Павлович и вдруг осекся.  – Ну… вижу.  И что. 
     - В пророчестве, между прочим, говорится не о сломанных воротах, а всего лишь о снятой печати, - терпеливо объяснил Дудко.  – Видишь, до начала добычи на золоте отчетливо виден знак.  А вот – после… Знака нет, срезали комбайном.  Он же громадный, с поверхности его было не рассмотреть, так, борозды какие-то.  Да и кто бы мог подумать…
     Теперь и Андрей понял, о чем речь.  Но не впечатлился, как, впрочем, и губернатор. 
     - Что ты нам голову морочишь? – сердито сказал Сергей Павлович.  – Ну, знак, ну и что? Знак – это рисунок, изображение, символ и никакой материальной силы он иметь не может.  Тем более такой символ.  Мистик ты несчастный!
     - А восьмерка, это символ бесконечности или ее простейшая модель? А Петля Мёбиуса символ односторонней плоскости или все же сама эта плоскость в натуре со всеми ее свойствами?
     Сергей Павлович отмахнулся:
     - Что за аналогии?! Ты тут про миллионы лет толковал, а знаку этому…
     - Этот знак гораздо, гораздо старше, чем ты думаешь.  Его называли знаком знаков.