Короткое, но действенное облегчение приносил амфетамин, позволявший Борису держаться на плаву и участвовать в набирающей обороты избирательной кампании.  За прошедший месяц Заря перебрал множество разновидностей этого психостимулятора, убедившись на своем опыте, что все производимое нашими умельцами является полной дрянью.  Свое предпочтение он отдал ввозимым контрабандою из США таблеткам метедрина. 
     Сидеть на амфетоминах было худшим, но единственно возможным решением, позволявшим контролировать недуг.  Борис лучше всех понимал его причину, но как он мог объяснить врачам, что как бы они ни старались, все равно не смогут избавить его от порчи!
     Сам Борис панически боялся неведомого колдуна, против которого его магия вуду была беспомощна и совершенно бесполезна. 
     «Надо выявить предателя… - проносились мысли в тревожной полудреме.  Но не убивать сразу, а с помощью ритуала крови выжать из него душу и, поработив ее, превратить в покорного исполнителя своей воли…»
     - Борис Евгеньевич! Пора пить лекарство, - Шурик услужливо приподнял Бориса, помогая принять метедрин.  – Сейчас полегчает, и мы сможем перейти к делам. 
     - Это ты, пророк Исайя? Ты, со своей штатовской благодатью, как всегда вовремя.  – скривился Борис, проглатывая таблетки.  – Уж больно ты полезен, иначе наверняка первым бы тебя прибрал!
     - Напрасно меня подозреваете.  Кто я без вас? Ни денег, ни друзей, ни семьи.  Лаборант на кафедре, с ненаписанной кандидатский диссертацией, недоучившийся неудачник, - гримасничая, ответил Шурик.  – Вы дали мне надежду, помогли ощутить себя почти избранным…
     - А ты предателя выявил? Нет? Значит, с ним в сговоре.  Откуда мне знать? Может быть, как Иуда, надеешься получить за мою голову заветные серебряники? Или отпрессовали тебя братки, вот и елозишь теперь, в доверие втираешься.  А потом все им докладываешь, чтобы они тебя не запетушили. 
     Борису показалось, что сегодня препарат начал действовать быстрее, и он с удовольствием ощущал, как в тело возвращалась прежняя сила и бодрость.  Вытащил сигару, закурил, пуская дым прямо в лицо закашлявшегося Шурика. 
     - Ну что, Исайя, раскалывайся! - глаза Бориса возбужденно блестели, он беспрестанно шутил, все сильнее входя в наркотический раж.  - Обещаю тебе смерть легкую и приятную во всех отношениях.  Как говорится, с гражданскими шлюхами и с военным оркестром!
     - Тут у меня план предвыборной акции созрел, - спокойно и деловито объявил Шурик.  – Вы, Борис Евгеньевич, чем шутить, лучше сосредоточьтесь и послушайте.  Я без вашего одобрения запустить его не решусь, а сроки поджимают.  Акция серьезная, к ней надо как следует подготовиться, нужных людей выписать…
     - Хорошо, – Борис перестал смеяться и показал на часы.  - У тебя двадцать минут.  И ни минутой больше!
     
     ***
     Шурик подготовился к выступлению деловито и с размахом.  Только Борис позволил ему доложить о ходе избирательной кампании, как на столе появилась пухлая пластиковая папка, набитая отчетами, фотографиями с благотворительных обедов и списками облагодетельствованных организаций. 
     - Ну, что ты можешь придумать нового? – недовольно фыркнул Борис.  – Очередные танцы под духовой оркестр и угощение из полевой кухни? Или катание в Ледяную пещеру с халявной выпивкой и раздачей просроченного «птичьего молока»? Пенсионеры, конечно, это любят…
     - Но они еще очень любят слухи, - ехидно прошипел в ответ Шурик, но тут же испугался своей дерзости.  – Вся эта история с вашим пасынком… Сначала он «ославил» вас, затем «засветился» сразу в двух убийствах… Люди ропщут!
     - Да это же чистой воды заказуха! Разве ты сам не понимаешь, что у нас завелась крыса, которая указывает врагам наши самые слабые места!
     - Я предупреждал, что с Иваном будут проблемы.  Надо было вовремя прибирать, тогда жителям и трепаться было бы не о чем. 
     - Так угомони их! Заткни их рты! – Борис разразился отборным матом и зло размял в пепельнице сигару.  - Пусть больше пьют и жрут.  Арендуй столовую на месяц! Купи в соцзащите списки пенсионеров и пошли по адресам волонтеров.  И чтобы каждому в зубы открытку с благодарностью за прожитую жизнь, нашим низким поклоном и приглашением на праздничный обед.  От моего имени! Неужели я должен тебе объяснять элементарные вещи?!
     - Борис Евгеньевич, люди все-таки немножко отличаются от собак Павлова, - несмело возразил политтехнолог.  - И одними условными рефлексами выборы не выиграешь.  Мы должны сыграть на том парадоксе, что психика вещь индивидуальная, общественное сознание имеет черты стайности, а значит, способно самонастраиваться.  Ему только надо помочь, задать вектор движения и подтолкнуть в нужном направлении.  И тогда все будут как один.  Без халявы и щедрых посул…
     - Звучит заумно, но выглядит заманчиво, - благосклонно ответил Борис и принялся за новую сигару.  – Что хочешь делать?
     - Переключить внимание! Шоковая терапия! И даже больше, - глаза Шурика ненормально заблестели.  – Я проведу им психическую лоботомию, после которой они будут форменными идиотами.  До самых выборов!
     Борис вспомнил как однажды под моросящим дождем голые деревья показались ему вставшими из могил мертвецами.  Теперь представил, как вылезшие из своих квартир полоумные зомби подтягиваются к избирательным участкам. 
     Промелькнувший в голове образ Борису понравился, и он благодушно улыбнулся:
     - Не возражаю! Выкладывай свой план. 
     
     ***
     - Для того чтобы мой замысел стал для вас прозрачным, позволю себе небольшое историческое отступление.  – Шурик деловито поправил очки, точь-в-точь как отличник на семинаре.  – Я тут копался в материалах областного архива и, читая милицейские сводки, неожиданно для себя сделал открытие…
     Борис удивленно выгнул бровь и одобрительно кивнул:
     - Дальше!
     - Все дело в массовом уличном терроре. . .  Да что там! – Шурик возбужденно махнул рукой.  - Отъявленном, кричащем, беспардонном!
     - Ты хочешь удивить хулиганами Заречинск? Полчаса! Столько потребуется, чтобы в его ночных переулках тебя ограбили, избили или даже убили.  И в большинстве случаев, даже не из-за корысти, а ради пьяного куража!
     Борис рассмеялся и вытащил из бара бутылку с ромом.  На мгновение задумался, полагая, что амфетамин с алкоголем мешать не стоит, но не удержался от желания сделать пару хороших глотков «барбадосской воды». 
     - Борис Евгеньевич, я же говорю о совершенно иных возможностях пиара! Теперешним хулиганьем никого не проймешь.  Посудите сами, ну кто сейчас ночью по улицам шастает? Бакланье или пьянь… Добрые граждане сидят за железными решетками и стальными дверями, а с наступлением сумерек нос на улицу не показывают.  Поэтому кого статистика убийств впечатлить может? Ну, почитают криминальную сводку, подсчитают трупы.  А потом оглядятся по сторонам, и окажется, что и соседи, и родственники, и знакомые - все живы, благополучно отсиделись в своих домашних камерах. 
     - Совсем ты, Исайя, заговорился.  Плесни, поправь голову.  - Заря протянул политтехнологу початую бутылку рома.  – Повысишь градус, тогда глядишь, боженька чего дельного и нашепчет!
     От угощения Шурик отказываться не стал.  Наполнил до краев высокий бокал ромом и с удовольствием сразу выпил его до половины. 
     - Новый имидж! Вот что мы должны привнести в уличный террор, чтобы выиграть выборы наверняка! – прокричал Шурик, срываясь на визг.  – Мне наплевать на страх людей перед темными переулками.  Они уже с этим свыклись.  Теперь они должны начать бояться всего! Пусть они ополоумят от страха и горя!
     - Пока я слышал только пустые декларации, – закинув ногу на ногу, Заря вальяжно развалился в кресле и пренебрежительно дымил политтехнологу в лицо.  - Никак не пойму, что ты предлагаешь? За оставшийся месяц организовать новую «черную кошку»? Или устроить погром? Так прежде информационного успеха братва порешит нас самих.  Или ты, Исайюшка, с ними на разборки пойдешь? Не стесняйся, я тебе сразу «калаш» выдам.