Этот заглавие настолько ошеломило Джекобсона, что он даже выронил из рук чашку, и кофе, разлившись по столу, испачкал белую скатерть.  Сегодня ему приснилось нечто страшное, но он не принял это во внимание. 
     ­- Что за безумие?! – воскликнул Артур и стал бегло читать статью. 
     "Джек Потрошитель, или кто-то подражающий ему в скотобойне падших женщин, появился вчера в Нью-Йорке.  Вчера, около одиннадцати вечера подвыпивший мужчина с женщиной лет тридцати девяти заняли комнату в гостинице "Ист Ривер" на Манхэттене.  В учетной книге мужчина подписался как "Книклоу и его жена".  Они прошли в комнату и не выходили до самого утра.  Сегодня в десять часов утра клерк гостиницы постучал в двери комнаты, занятой парой, но не получил ответа.  Клерк ворвался внутрь, и увиденное глубоко потрясло его.  На кровати лежала мертвая женщина с выпотрошенными внутренностями… Тело принадлежало Кэрри Браун…"
     Прочитанное настолько поразило Артура, что он не сразу пришел в себя. 
     "Неужели все начинается заново? – подумал он.  – Как же такое может быть? Потрошитель здесь, в Америке?"
     Глубокие сомнения начали одолевать Артура.  Память, словно непрошеная гостья, явилась к нему в то утро и заставила припомнить все его сновидения об убитых женщинах, начиная с первой жертвы "Феи Фей" и заканчивая вчерашним убийством Кэрри Браун.  В каждом из них он видел какую-то тонкую связующую нить, и прояснить ее могли только лишь заметки из его личного дневника. 
     Джекобсон как можно скорее вернулся к себе домой в Нью-Джерси.  Несколько дней он не выходил из дома, ни с кем не встречался, и даже перестал общаться со своими соседями Лессингами.  То, что угнетало его, было страшным открытием, он был на грани помешательства.  В таком неприглядном состоянии его и нашел Дэвид Лессинг. 
     ­- Мистер Джекобсон, а мы вас ждали к ужину.  Почему же вы пообещали, но не заглянули к нам?
     ­- Я был занят, – несколько растерянно отозвался Артур. 
     ­- Дети так хотели видеть вас, да и Диана была как на иголках.  Весь вечер не отходила от окна, – с намеком проговорил Лессинг.  – Вы бы заглянули к нам вечерком.  Мэгги приготовит ваш любимый пудинг.  Ну так ждать вас к вечеру или нет?
     Джекобсон утвердительно кивнул, сердцем желая попасть в дом соседей, но разумом отказываясь от этого.  Однако ж решение было принято, и Артур не смог бы отказать Лессингу, не нанеся ему оскорбления. 
     Никто из семейства Лессинг никогда не видел Артура в таком подавленном настроении.  Он всячески пытался выглядеть заинтересованным в беседе и всеобщем веселье, но, несмотря на улыбающиеся губы, глаза его выражали глубокую душевную боль. 
     Утомившись разговорами, Артур вышел на террасу в доме Лессингов и оказался наедине с Дианой.  Он вначале хотел вернуться в гостиную, но, подумав, что другого случая для объяснений может и не представиться, подошел к девушке.  Укутавшись в теплую шаль, она сидела на скамеечке и созерцала звездную даль.  Появление Артура было для нее неожиданным, но желанным. 
     ­- Чудесная ночь, не так ли, мистер Джекобсон?
     ­- Да. 
     ­- Вы только взгляните на эти восхитительные мириады звезд.  Очаровательно, не правда ли?
     ­- Да, мисс Лессинг. 
     ­- Но, похоже, вас не восхищает тьма?
     Джекобсон невольно вздрогнул при этих словах.  Тьма! Это слово как-то сильно подействовало на него.  Столько месяцев кряду он выполнял перевод этого манускрипта древнеиндийских жрецов, что знал уже назубок весь текст.  Но отчего-то именно сейчас это слово больше всего всколыхнуло в нем воспоминания.  Почувствовав, что ему становится нехорошо, Артур присел возле девушки и обхватил голову руками. 
     ­- Что с вами, мистер Джекобсон? Вам плохо? Позвать кого-нибудь? – она собралась идти в дом, но мужчина остановил ее. 
     ­- Останьтесь, мисс Лессинг, я хотел поговорить с вами. 
     ­- Вы хотели рассказать относительно вашей поездки в Нью-Йорк?
     Джекобсон вопросительно взглянул на нее, не понимая, каким образом она догадалась об этом. 
     ­- Да, эта поездка изменила всю мою жизнь.  Отныне я не принадлежу самому себе. 
     ­- В каком это смысле? Вы сделали кому-то предложение? – настороженно спросила Диана, а потом, опомнившись, пожалела о своем вопросе. 
     ­- А разве для вас это так важно? – спросил Артур, но девушка, ничего не ответив, смущенно отвела взгляд.  – Диана… Моя милая Ди, как жаль, что человек не способен определить свою судьбу. 
     ­- Так значит это правда! Вы женитесь на другой… А я-то думала… – голос Лессинг дрогнул от волнения. 
     ­- Если я избрал бы себе спутницу жизни, то ею непременно были бы вы, Диана. 
     ­- Я ровным счетом ничего не понимаю, – развела руками девушка.  – Что же такого страшного произошло с вами во время этой краткой поездки, что вы так резко изменились?
     ­- Страшное… – как зловещее эхо повторил Артур.  – Вероятно, это страшное происходило со мной на протяжении последних трех с половиной лет.  Я угодил в капкан Тьмы и нет больше для меня места в Свете. 
     ­- Вы хорошо себя чувствуете, мистер Джекобсон? – не понимая его слов, поинтересовалась собеседница. 
     ­- Диана, вы для меня прекрасная алая роза, – взяв ее за руку, горячо промолвил Артур.  – Для меня нет и не будет большей радости в этой жизни, чем сознание, что вы были неравнодушны ко мне.  Но, увы, я осужден Светом и обречен на Тьму. 
     ­- Мистер Джекобсон, вы меня пугаете.  Что за метафоры, что за темперамент.  Возьмите себя в руки!
     Лессинг высвободила свою руку, поднялась со скамеечки и покинула террасу, оставив Артура наедине со своим горем. 
     После этой беседы Джекобсон постарался как можно быстрее покинуть дом Лессингов.  Он был сильно расстроен и, даже вернувшись домой долго не мог успокоиться. . . 
     Было около трех часов ночи, когда Диана, устав ворочаться в постели от бессонницы, накинула поверх ночной рубашки шерстяную шаль и вышла на террасу подышать воздухом.  Ей казалось, что прогулка принесет желанный крепкий сон.  Из головы никак не вылетали слова дорогого ее сердцу человека.  Она была опечалена произошедшим и не представляла, каким образом сложатся их дальнейшие отношения.  Простояв минут двадцать в задумчивом оцепенении, Диана решила вернуться домой.