Скажу честно: вранье – моя профессия.  Но ни один придуманный рекламный ролик или слоган не загнал меня в психбольницу, в отличие от этой истории.  Один из законов цивилизации: ложь приносит деньги, а правда – неприятности.  И все же я никогда не отрекусь от встречи со Степкой и его друзьями. 
     
     Лестница уходила вверх не так круто, как казалось.  С огромной коробкой в руках и гитарным чехлом, который при каждом шаге бил по заднице, я поднимался на второй этаж в новую, выстраданную квартиру.  Десять лет скитаний по съемным халупам подарили помимо привычки довольствоваться малым устойчивую неприязнь - нет! – въевшуюся в подкорку головного мозга ненависть к переездам.  И теперь бряцание висящих на цепочке ключей от собственной квартиры звучало приятнее предоргазменных стонов любой девицы.  У меня наконец-то появился собственный дом. 
     Усталость не чувствуется.  Старые часы на новом месте возле светильника показывают полночь.  Коробки с зимней одеждой кособоким рядом выстроились вдоль стен – пока ртуть уличного термометра не опускается ниже десятки, можно обойтись курткой и футболками, а через неделю привезут заказанный шкаф-купе.  В квартире достаточно тепло, чтобы спать на матрасе.  Главное – монитор компьютера уже светится, модем пытается сконнектиться с провайдером, кофе вот-вот подоспеет.  В такие минуты ощущаешь, что жизнь не столь вредная, как хочет казаться. 
     Я сдобрил кофе коньяком и развалился в крутящемся кресле, окидывая однокомнатный рай взглядом хозяина.  Где-то за окном, в тени прилегающего к аграрному университету леса выли собаки.  Их лай не раздражал, напротив.  Соседство с недостроенным рестораном (чью территорию и охраняли прибившиеся к дармовым хлебам дворняги) я рассматривал как необходимую ложку дегтя.  Зато в радиусе километра – только второсортный театр, да Дворец творчества детей и молодежи за лесной полоской.  К слову, лес этот растянулся на две остановки вокруг университета живой изгородью трассы, ограниченный дорожными развилками и Иртышем со стороны моего дома. 
     Интернет отказывался впускать.  То ли снегопад с ветром помешали соединиться, то ли кривые руки сисадминов провайдера, которые вечно ссылаются на первое.  Я выключил компьютер, достал из коробки фэнтезийную книгу и развалился на матрасе, каждой мышцей ощущая кайф свободы от былых сожителей.  Никто не смотрит по телеку футбол, никто не клянчит денег на пиво или пироженку в час ночи, никто не орет «почему я разделся, блядь, по всей комнате».  Никто не вмешивается в мою жизнь. 
     А ведь было время, когда этого вмешательства хотелось.  Когда в карманах шуршали фантики от «Турбо», но никто не желал меняться.  Или плелся домой из школы, тайком поглядывая на заброшенный детский сад, где одноклассники прогуливали уроки, авось кто-нибудь покажется из-за бетонной ограды.  Когда катался по двору на коньках и гонял клюшкой камни в ворота из лавочки.  Вот оно – веселое детство толстого очкастого мальчишки. 
     С этими воспоминаниями я уснул. 
     
     Дни тянулись муравьиным караваном.  Каждое утро в восемь тридцать я выходил из дома, шел мимо футбольного поля к магистрали и ловил маршрутку.  Ровно в девять принимался обзванивать клиентов и клепать дифирамбы желавшим раскошелиться.  А в девятнадцать тридцать затаривался пивом на вечер и шагал домой через дворы, мимо театра, мимо футбольного поля, которое в зимнем полумраке походило на блестящую плешь моего директора с одиноко торчащими волосинами-воротами по краям.  Квартира, наконец, приобрела обжитой вид: вещи разложены в новых шкафах, возле стиральной машины появился стиральный порошок, вместо шнура на светильнике повисла «дохлая» компьютерная мышь, а в ванной обвил водосточную трубу искусственный плющ с листиками конопли.  И наконец-то удалось выйти в Интернет. 
     В конце декабря стукнули обещанные морозы.  Я возвращался домой после новогодней корпоративной вечеринки (как всегда богатой на алкоголь, стриптиз и выяснение отношений между сотрудниками).  Хоть ветер и грозил превратить лицо в колючую маску, мне захотелось немного пройтись пешком и, отпустив такси у остановки, я потопал проверенной дорогой через дворы.  Театр остался позади, асфальтированная дорожка вильнула к моему подъезду, и тут я услышал тонкий мальчишечий голос. 
     - Дядь, поиграй с нами в футбол. 
     Пальцы от онемения не спасали даже перчатки, мелкий ледяной снег царапал щеки, словно стеклянная крошка - отличная погода для футбола в час ночи.  Я обернулся и выматерился так, как не представлял, что умею.  На краю футбольного поля с мячом в руках стоял мальчишка лет семи-восьми.  Правда, сначала я принял его за девчонку из-за нелепых хвостиков на голове.  Ветер поднимал светлые волосы и делал похожими на рожки.  Но не дурацкая прическа вывела меня из себя.  На мальчишке не было ничего, кроме серой футболки и великоватых для тощей задницы семейных трусов в веселенький цветочек. 
     - Ты что, совсем сбрендил? – завопил я, как только вспомнил цензурные слова.  – А ну марш домой, панк малолетний.  Где твоя мамаша?
     Я сделал шаг, намереваясь схватить паршивца за шиворот и уволочь в подъезд, но пацан резко развернулся и бросился в лес.  Вы когда-нибудь пытались пьяным, в метель догнать мальчишку? Уверяю, это невозможно.  Даже если исполнен чувства долга и праведного гнева.  Я бросил попытки, пару раз навернувшись в снег, пока пытался преодолеть футбольное поле. 
     Как гражданин своей страны, старающийся быть честным, я сразу позвонил в милицию.  Сонный дежурный меня выслушал, недовольно спросил, сколько я выпил, и пообещал «взять ситуацию под контроль».  Конечно, на вызов никто не приехал, и я заснул прямо в кресле, не дождавшись звонка в дверь.  Мне снились зимние вечера далекого детства, проведенные на скамейке запасных, пока остальные ребята нашего двора играли в хоккей. 
     
     Новогодние каникулы выдались веселыми.  На вечеринке у друзей я познакомился с Ленкой.  Хорошая девчонка, умная и без всех этих бабских заморочек «сначала цветы-рестораны или колечко за штуку баксов, а потом, может, и поедем к тебе».  Всю неделю я ел (наконец-то!) нормальную еду, а не полуфабрикаты из микроволновки, занимался сексом и легко мог найти чистую кружку.  Со вчерашними носками было сложнее, но это терпимо.  И еще – Ленка ни разу не завела разговор о «наших отношениях», за что я готов был на ней жениться из благодарности.  Мы вечера напролет шатались по окрестностям, играли в снежки и пили пиво, а когда погода загоняла домой, играли друг для друга на гитаре.  Ленка жутко фальшивила не всегда уместным фальцетом (представьте Алисовскую «Красное на черном» в исполнении девочки из церковного хора) и не всегда попадала на нужный лад, но это было даже мило. 
     На Рождество выглянуло солнце и безлюдный пейзаж за окном принял вид ослепительной чистоты.  Именно ослепительной – из-за навалившего свежего снега.