Это случилось в мае, когда природа была похожа на женщину, разрешившуюся от бремени и с любовью и радостью наблюдающую за быстрым ростом своего здорового ребёнка, сама становясь одухотворённей и прекрасней.  Может быть, мне так казалось потому, что в то время моя жена только-только родила мне сына.  Это было большой радостью для нас. 
     
      Вера отважилась поехать со мной в охотничью избушку, где я намеревался прожить около месяца для того, чтобы добыть как можно больше шкурок животных.  Я наслаждался чистым лесным воздухом, в котором сливались запах хвои, смолы, мха, прелых листьев и особенный запашок зверей, во множестве обитающих здесь.  Тогда я еще не улавливал запаха жестокой и страшной смерти в этом обманчивом благоухании. . . 
     
      Моя избушка состояла из предбанника с лестницей на чердак и одной большой комнаты с печью и кроватью; за небольшой перегородкой, которую я соорудил лишь в мае, спал наш сынок.  На чердаке был небольшой люк в крыше, который в сухую погоду я открывал и сушил там рыбу и шкурки добытых животных.  Сзади к избушке прислонился дровяной сарайчик.  Вот, кажется, и все.  Во всяком случае это я запомнил навсегда. . . 
     
      Жена была рада нашему переселению, хотя неудобств, с ним связанных, было более чем достаточно.  Мой маленький сын начал уже гундосить, стараясь подражать нашей речи; его взгляд уже был осмысленным(с острой болью я думаю о том, что он, возможно, осознал весь ужас того, что с ним произошло). 
     
      Однажды я отправился в лес охотиться на куропаток.  Эти птицы, вопреки обыкновению, не попадались в тот день.  В их поисках я проплутал до вечера, подстрелил белку и молодого глухаря, но, все еще недовольный, решил вернуться назад.  Тем более, что уже наступали сумерки.  Я зашел слишком далеко, поэтому было необходимо сократить путь. 
     
      Я с трудом продвигался сквозь еловые заросли, сплетенные из колючих ветвей, перебирался через мертвые деревья, все еще надеясь попасть домой до темноты.  Все стало серым вокруг, и сердце невольно вздрагивало, когда я слышал где-то в стороне хруст ветки или замечал малейшее движение в зарослях.  Даже шелест листьев был угрюмым и пугающим.  Мне было нехорошо на душе, и не зря. . . 
     
      Как будто раскаленный обруч обвил мою голову, когда совсем рядом потянулся жуткий вой волка.  В следующее мгновение из ямы в каких-то десяти метрах от меня выскочил огромный зверь и быстрой тенью бросился ко мне. 
     
      Если бы не мой инстинкт охотника, он тут же перегрыз бы мне горло или выпустил бы наружу мои внутренности.  Ружье у меня всегда заряжено; молниеносным движением я вскинул его к поясу и почти в упор выстрелил в нападавшего на меня хищника.  Зверь взвизгнул и завертелся на месте, а потом опрометью бросился в темноту. 
     
      Я почувствовал, как холодный пот выступил у меня по всему телу.  Меня затрясло как в лихорадке, руки ослабли, ноги стали подкашиваться. . .  Если бы из темноты не блеснули глаза раненного мною волка, я бы упал на землю, но страх подгонял меня. . . 
     
      Бегом, совершенно не чувствуя былую усталость, я помчался к своей избушке.  И всю дорогу я слышал, как позади кто-то слабо преследует меня.  И в воздухе время от времени струной звенел вой оскорбленного зверя.  Когда сквозь ряд деревьев показался теплый свет окон, я пустился бежать еще пуще. 
     
      Вскочив на крыльцо, я забарабанил в дверь.  Испуганная Вера тотчас открыла мне.  Оттолкнув жену, я захлопнул дверь и судорожно закрыл ее на огромный засов. 
     
      С ружьем наготове я просидел всю ночь, смотря в темные окна, и не раз мне казалось, что волк заглядывает в них снаружи. . . 
     
      С рассветом я заснул мертвым сном, уронив на пол ружье. 
     
      Сколько не спрашивала меня жена, что со мной произошло, я не отвечал ей.  Пришлось даже накричать на нее, чтобы прекратить эти расспросы. 
     
      С тех пор я никогда не дожидался сумерек, возвращался домой задолго до их наступления. 
     
      Зверь долго не появлялся, - видимо, залечивал рану, и я уже редко вспоминал о том случае.  В тайне я надеялся, что он истек кровью от полученной раны и умер.  И только сумерки оживляли мои воспоминания.  Меня начала мучить бессонница, и на охоте я уже не стрелял так метко, как раньше, и я уже точно знал, что страх победил меня и встреча со зверем, случись она, будет для меня роковой. 
     
      Зверь вернулся.  Возможно, выследил меня еще тогда или нашел меня по запаху. 
     
      У меня был замечательный пес по кличке Чик.  Он был обучен охоте на хищников, но уже подзабыл эту науку.  В тот день, когда я впервые встретил волка, его не было со мной.  Их встреча произошла чуть позже. 
     
      День убывал.  Красные тени ложились на все вокруг.  Я уже вернулся с охоты и с тоской смотрел в окно, на отблески уходящего солнца.  Мы с Чиком устали.  Он повалился около двери, положил голову на передние лапы и закрыл глаза.  У меня не было сил даже скинуть сапоги.