Они прыгали в мокрую траву и пачкались разноцветной пыльцой.  Они купались в ярком свете летнего солнца, скинув куртки и разбросав обувь по траве, бегали босиком. 
     Природа вокруг расцвела.  Венерианское лето было коротко.  Огромные цветы раскрывали бутоны, длинные извивающиеся лозы покрылись белоснежными розочками. 
     Они бегали и резвились целый час. 
     Потом Юлия увидела как одна девочка, кажется Кэти Стивенсон, остановилась и, подняв руку к небу, заплакала.  Тучи вновь укрыли солнце.  Вскоре закапал дождик.  Подул холодный ветер. 
     Юлия быстро собрала детей.  Они бежали к ней без оглядки, а позади них уже шла стена дождя.  Где-то недалеко сверкнула молния.  Небо почернело, и Венеру вновь окутала непроглядная ночь. 
     Минуту они стояли у входа в обсерваторию.  Юлия нажала на кнопку и дверь автоматически закрылась. 
      - И так будет целых семь лет? – спросил какой-то мальчуган. 
      - Да.  Семь лет, - ответила Юлия. 
     Вдруг кто-то вскрикнул:
      - А Марго?
      - Что? – спросила Юлия, и по ее спине пробежался холодок.  Она лихорадочно осмотрела детей.  Марго среди них не было. 
      - Мы ведь ее заперли, она так и сидит в чулане…
     Марго.  Все застыли, будто ноги у них примерзли к полу.  Дети переглянулись и отвели взгляды.  За окном лил дождь.  Лица у всех были серьезные, бледные.  Все потупились, кто разглядывал свои руки, кто уставился в пол. 
     Наконец одна девочка сказала:
      - Ну что же мы?
     Никто не шелохнулся. 
      - Пойдем… - прошептала девочка. 
     Под холодный шум дождя они медленно прошли по коридору.  Под рев бури, и раскаты грома перешагнули порог и вошли в учебный класс.  Яростные синие молнии озаряли их лица.  Медленно подошли они к чулану и стали у двери. 
     За дверью было тихо. 
     Медленно, медленно они отодвинули засов и выпустили Марго.  Марго уже не плакала.  Плакала учительница – Юлия. 
     
     Иан открыл глаза.  На Венере все так же лил безумный дождь.  Он оттолкнулся от горячего и мокрого камня, на котором стоял и взмыл ввысь, за облака.  Вскоре он покинул планету.  Улетая, он еще не раз подумал о людях.  О том, какие разные они были.  О том, каким он сам был человеком.  И был ли он человеком? Может быть, это все лишь пустые видения… лишь отголоски чьих-то фантазий?
     Иан полетел дальше.  Он поймал течение солнечного ветра и раскрыв руки устремился в потоке навстречу все более и более родным местам. 
     
     Иан был почти на месте.  Он медленно приближался к небольшой планете, что когда-то называлась Земля.  Когда-то, вспомнил Иан, она называлась Голубой Планетой, но теперь Земля изменилась.  Она вся была серой, укрытой странной темной дымкой.  А вокруг нее в бесконечном танце кружились обломки. 
     Иан с ужасом осознал, что чего-то в том, что он видит, не хватает.  Что-то не правильно.  Вскоре он понял что.  Не было Луны.  Были лишь миллиарды осколков, что кружились вокруг пустой планеты Земля. 
     Иан посмотрел на свои руки…
     «Неужели это я разрушил все? – подумал он, его руки дрожали, - Неужели это все – мое творение?»
     Иан вновь посмотрел на Землю.  Тысячи осколков срывались с орбиты и, сгорая в атмосфере падали вниз.  Он закрыл глаза.  Новое видение медленно пришло в его душу…
     
     
     Давным-давно на свете жила маленькая девочка.  С самого детства она любила танцевать и петь.  Вечерами, когда к родителям приходили гости, она вставала на невысокий стульчик и рассказывала гостям стихотворения. 
     Только одно девочке очень не нравилось.  Ее мама и папа много работали и иногда оставляли ее дома одну.  Но она вела себя хорошо, рисовала и играла в куклы.  Иногда мама приходила с работы на перерыв, и она помогала ей разогревать обед. 
     Как-то раз девочка вновь осталась одна.  Она пошла в папин кабинет, подвинула тяжелый деревянный стул к столу, положила на стул пару подушек и, сходив за листом бумаги и карандашами, села рисовать.  Он мечтательно зажмурилась и нарисовала себя на большой-большой сцене.